Янмэйская охота - Роман Суржиков

— Дерьмо, — сказала леди Магда. Просто от полноты чувств.

Примерно с восьми миль шиммерийцы заметили их. Убрали часть парусов, сбавили ход, пропуская чужую флотилию.

— Э, нет, — усмехнулся капитан. — Лево руля!

Паруса хлопнули, когда «Гордость Грейса» сменила курс. Остальные суда повторили маневр. Теперь они шли прямо на запад — к шиммерийцам.

Над флагманом «Величавой» взлетел вымпел — барон Хьюго приказал готовиться к бою. Загудели трубы, солдаты хлынули на палубы, уже одетые в кольчуги.

— В море железная броня, миледи, означает готовность биться насмерть. Нет шанса выплыть, если упадешь. Зато на палубе ты сильнее врага.

— Все серьезно, как задница, — сказала леди Магда.

Если бы лорд-капитан знал ее лучше, он понял бы: то было одобрение. Готовность биться насмерть — всю Северную Вспышку нам не хватало именно этой дряни.

— Поднимите злых дельфинов, — приказала Магда.

— Парадное боевое знамя? Это будет означать войну.

— А что, по-вашему, мы делаем?

На мачту «Гордости Грейса» взметнулся синий флаг с черным дельфином. Без снопов пшеницы — один дельфин, летящий над волнами. Дельфин скалился клыкастой пастью, будто акула.

Минуту спустя над флагманом шиммерийцев поднялось желтое знамя.

— Просят переговоров, миледи.

— Трусливые щенки!

Магда чуть не рассмеялась: приятно сказать эти слова о чужих солдатах, не о своих.

— Полный ход, лорд-капитан!

— Мы и так идем на всех парусах.

— Тогда стройся, заряжай!

— Еще рано, миледи. До столкновения почти час, стрелки устанут.

— Тогда… сделайте хоть что-нибудь грозное!

— Взгляните, миледи: у барона Деррила есть идея на сей счет.

На мачту «Величавой», что шла первой в строю, поднималось особое знамя. Два голых человека болтались на крюках, всаженных под ребра. Оба истекали кровью, но были еще живы и дергались, как черви на рыболовных крючках. Пара засранцев из тех, что помогали Могеру Бакли.

— Барон знает толк в устрашении, — признала леди Магда.

Шиммерийская эскадра начала поворот — не в сторону берега, а на восток, навстречу путевцам. Южане развернулись веером, возможно, надеясь пройти сквозь путевский флот.

— Двойная волна, — приказал лорд-капитан.

Сигнальные вымпелы взлетели на мачту. Эскадра выстроилась в две шеренги. На передних кораблях солдаты взводили баллисты, арбалетчики смачивали стрелы горючим маслом, готовили факела.

Глядя на это, леди Магда всполошилась:

— Капитан, не смейте жечь! Я хочу захватить их, а не пустить ко дну!

— Не так просто сжечь галеон дотла. Наша передняя шеренга устроит им дюжину пожаров, они примутся тушить, отвлекутся от боя — и тут вступят корабли второй шеренги. Они-то и возьмут врага на абордаж.

Магда оценила расположение судов.

— «Гордость» как раз во второй шеренге. Мы пойдем на абордаж?

— Миледи, вам нужно укрыться в юте.

Она двинулась было, но резко плюнула на доски.

— Срать на ют. Я не пропущу тот единственный случай, когда мы надерем чей-то зад!

Шиммерийцы приблизились настолько, что можно было видеть людей на палубах. Южные лучники сгрудились на носах, готовые стрелять сразу, как только позволит дистанция. Даже Магда знала, что это — трусливая дурость. Слабые носовые залпы врага можно вытерпеть без ответа, закрыться щитами, потерять несколько солдат. А самим ударить, когда корабли сойдутся борт к борту. Путевские суда выше шиммерийских, вся палуба врага — как на ладони!

— Стройся! — наконец, приказал капитан.

Гремя кольчугами, воины вытянулись вдоль бортов. Обнажили мечи и топоры, приготовили багры и абордажные крючья. Лучники заняли каждую возвышенность, какая только имелась на судне: надстройки, бочки, бухты канатов. Самые ловкие полезли на реи. «Гордость Грейса» ощетинилась оружием, как громадный морской еж.

Шиммерийцы тоже готовились к бою, и способ, каким они это делали, вызывал в уме слово «показуха». Южане становились идеально ровными шеренгами, нелепыми на палубе судна. Поднимали пестрые вымпела подразделений, как на параде. Блистали зеркальными щитами и шлемами, плескались по ветру золотыми плащами. Плащи — серьезно? Это при угрозе пожара на палубе?..

Однако за показушностью шиммерийцев виделось нечто грозное. Идеальный порядок шеренг и мундиров означал идеальную дисциплину. Это наемный полк, но его солдаты — отнюдь не тот сброд, какой обычно понимается под словом «наемники». Это вышколенные, натренированные воины, послушные приказам офицеров. Такие не дрогнут при первой опасности.

— Капитан, мы их точно победим?

Кортни Бенефит указал на желтый вымпел, что по-прежнему полоскался над львиным знаменем шиммерийцев:

— Южане набивают себе цену. Все еще надеются на переговоры.

Родриго выполнил заказ, — подумала Магда. Оказывается, и шиммерийцы могут приносить пользу.

Она приказала:

— Поднять желтый флаг.

* * *

Деньги решают все вопросы. Так говорил отец. До недавнего прошлого Магда не имела причин сомневаться. Все нужное можно купить, всякая вещь и каждый человек имеет свою цену. Возможна лишь одна причина для несчастий: не хватило денег.

— Полковник, я прибыла в королевство Шиммери, чтобы кое-что купить. Члены Совета Пяти отказали мне, и я осталась при деньгах, и по-прежнему хочу приобрести товар. Продайте мне его.

Мужчину звали Хорей. Он был из наемников — презираемого на Севере сословия. Он позволил путевцам поймать его флот в ловушку; начнись бой — он будет в уязвимом положении. Хорей бы должен был лебезить и заискивать перед Магдой, однако держался со спокойным достоинством. Полковник сделал паузу перед ответом, будто именно он решал, как долго длиться разговору.

— Миледи, вы намерены приобрести мой груз или моих солдат?

— И то, и другое, полковник. Причем по сниженной цене, учитывая все обстоятельства.

Она красноречиво глянула на шеренги путевских рыцарей. Южанин не повторил ее взгляда.

— Любопытно, миледи, какую оплату вы готовы предложить?

— Как на счет ваших чертовых жизней? — подал голос барон Деррил. Леди Магда жестом прервала его.

— Полковник, назовите вашу цену. Сколько вы получали у принца Гектора?

И снова пауза. Седой полковник глядел на море мимо плеча Магды, его белый плащ трепался на ветру. Она думала: ты же наемник, наглая задница! Ты должен хотеть денег, ты живешь ради них! Какого черта нос воротишь?

Наконец он заговорил: