Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях - Анна Александровна Богинская

– О чем ты думаешь? – словно прочитав ее мысли, задал он свой контрольный вопрос.

«Что же тебе такое сказать?» – раздраженно подумала она.

– Думаю, как поменять фамилию в Facebook так, чтобы этого никто не заметил. – В социальных сетях она до сих пор была зарегистрирована под фамилией Стаса.

Матвей изумился.

– Эта песня ассоциируется у меня со смертью, – пояснила Анна.

Он шокированно посмотрел и захлопнул ноутбук. Она ответила Косте на очередной дружеский вопрос. Матвей встал с дивана и подошел к окну. Спиной она чувствовала, что он пытается прочитать, с кем она переписывается. Закрыла ноутбук. Развернулась на барном стуле и бросила оценивающий взгляд. Мастер внушений песнями закурил.

– Если поменять фамилию на девичью, начнутся слухи и домыслы, – пояснила она причину своих раздумий.

– Поменяешь сразу на фамилию нового мужа! – просияв, на высоких нотах сообщил Матвей.

Анна изобразила вопрос. Матвей уверенно показал пальцем на себя. Она задумалась. Но не о его словах, а о том, что он достал ее своими намеками на серьезность намерений.

– Или ты все-таки на фамилию Лысого решила поменять?

Переход неожиданный. Видимо, эмоции на ее лице Матвей перевел как сомнение, а отсутствие восторженной реакции заставило его вспомнить о воображаемом конкуренте. Она хитро улыбнулась.

– Какая у него фамилия?

– Громов, – выдала она первый пришедший на ум вариант, не уступающий по мелодичности фамилии Богинская. – Красиво звучит: Анна Громова?

– Аня! У меня в руках бычок! – на лице Матвея проступило негодование. – Я, конечно, потом уберу шрам, но на это уйдет время, – серьезно сказал он.

Она засмеялась. Шутка пластического хирурга. В эту секунду в ее поле зрения попал мобильный. Взяла его, быстро нажала кнопку вызова и вернула на место. Спрыгнула со стула и в два шага оказалась рядом с Матвеем. Достала сигарету и прикурила. В переднем кармане его джинсов завибрировал телефон.

– Что, Матвей Анатольевич, опять носите телефон в переднем кармане на виброрежиме? – мило улыбаясь, спросила она.

– Мне нечего скрывать, – ответил он. – Можешь проверить все мои сообщения.

– Удаляете? – она смотрела саркастично.

– Я не удаляю твои сообщения, – уверенно сказал Матвей.

Он потушил сигарету и достал гаджет из кармана. На его лице поочередно проступило непонимание, удивление, понимание. Анна смотрела на экран. Он высвечивал ее фотографию в белой медицинской шапочке.

– Ну ты и сучка! – восхитился Матвей.

– Что есть, то есть, – согласилась Анна. Улыбнулась и пронзительно посмотрела ему в глаза.

– Ты меня проверила! – шокированно воскликнул он.

Они снова встретились взглядами. Матвей смотрел на нее так же шокированно-восторженно.

– А что нам остается делать? Вы же только молчите.

– Мне есть что сказать, но ты не доверяешь мне и воспринимаешь все как манипуляцию. Между нами стена недоверия.

– И как ты собираешься эту стену снести? – Анна затянулась дымом.

– Ну, у меня есть план, – заверил Матвей.

Она улыбнулась: видимо, это план с песнями, который сегодня не сработал.

– И когда ты начнешь его реализовывать? Через год? А пока будешь смотреть в глаза?

Матвей опять поразился:

– Вообще-то, Аня, у меня рядом ножницы!

Она довольно улыбнулась:

– Матвей Анатольевич, раньше вы стремились мне что-то вколоть или отрезать. Теперь хотите нанести физический ущерб. Смотрю, наши отношения перешли на новый уровень!

Ее язвительность вырвалась наружу. Эмоции, которые она сдержала, когда прочитала файл от Матвея в офисе, трансформировались в сарказм. Анна подошла к дивану и надела ярко-желтый пиджак.

– Нам пора ехать, – сообщила она.

Они вышли из дома молча. У Матвея явно возникли вопросы. Он не мог понять, что происходит. В его реальности такой реакции быть не могло. Когда он отправлял файл, опаздывал и включал песни, он хотел пробудить в ней эмоции, благодаря которым она осознает глубину своих чувств к нему. А получил язвительность. Анна понимала: его пазл не складывается из-за нехватки деталей.

Сели в автомобиль. Анна завела мотор. После того как она выплеснула порцию яда, ей немного полегчало. Матвей же продолжал смотреть на нее выжидающе. Его взгляд давил, но она делала вид, что сосредоточена на дороге.

– Ты очень сложная, Аня! – наконец выдал он.

– В чем? – она вопросительно подняла бровь.

– Ты без причин превращаешься в холодную льдину! – в его тоне слышался упрек. Он громко вздохнул.

– В чем проявляется мой холод? – поинтересовалась она.

– Например, ты не прикасаешься ко мне.

– Матвей Анатольевич, у вас амнезия? – Анна посмотрела на него возмущенно. – Несколько дней назад в ресторане, – напомнила она, – вы попросили вас не касаться. Я дала слово. Я его держу!

Казалось, что его глаза от удивления вылезут из орбит. Указательные пальцы двигались по кругу, соединяясь в видимой только ему точке. Судя по тому, как он активно тыкал ими в пространство, его пазл начал складываться.

– Хочу уточнить… – он сделал паузу. – Мы приехали домой после ресторана, и ты не прикоснулась ко мне, потому что дала слово?

Она кивнула и пояснила:

– Я редко даю слово, но всегда его держу.

На лице Матвея отразился взрыв эмоций. Анна улыбалась. Когда сильная личность дает слово, оно превращается в «якорь», который держит подсознание. Матвей стал заложником собственной техники. Он громко вздохнул.

– Аня, ты можешь прикасаться ко мне, когда захочешь, – расстроенно попросил мастер НЛП.

Она промолчала.

– Только это или есть что-то еще, что тебя беспокоит? – спросил он.

Они повернули на светофоре. До вокзала оставалось ехать минуты три.

– Есть.

Матвей показал, что внимательно слушает.

– Правильно ли я поняла: сегодня ты прислал мне по почте свой план счастливой семейной жизни с Мариной?

Он изобразил непонимание. Но по лицу пробежала довольная улыбка. «Он видел имя в тексте!» Анна поняла: к этому вопросу он готов.

– Между нами ничего нет, – отчеканил он. – Но то, что ты ревнуешь, – это хорошо. Здоровая конкуренция тебе не повредит, – использовал он заготовку и поднял указательный палец. А получил неожиданную реакцию: Анна язвительно рассмеялась.

– К кому ревную? – в ее голосе звучала открытая издевка. Когда Матвей отправлял послание, он не знал главного: ей известно, кто такая Марина. – В том-то и дело, что я не могу ревновать к ней. Мы с ней авто разного класса, – разочаровала его Анна. – Наоборот, ты оскорбляешь меня таким выбором. Я же говорила тебе: если ты выбираешь между мною и ею, не стоит выбирать меня. Я тебя ей дарю!

Матвей смотрел недоуменно. В голосе Анны не слышалось истеричного крика, она четко произносила каждое слово холодным металлическим тоном, напоминающим ритмичные удары молотка. Тем же тоном она продолжила:

– Марина Джулай! – она озвучила имя, словно вызывая ее на сцену.

От неожиданности он на секунду прикрыл глаза. Анна сделала паузу.

– Марина, с которой ты поехал в Одессу после моей операции. Которая познакомила тебя с другом-маркетологом. Которая слезно просила не бросать ее и обещала открыть клинику. Та Марина, которая подарила тебе этот браслет, – она указала на него пальцем.

С каждым предложением Матвей все глубже вжимал голову в плечи.

– И которую так настойчиво сватает тебе чудо-маркетолог в маркетинговом исследовании.

Матвей молчал.

– Ты часом не оборзел?

Он на пару секунд закрыл глаза. Вдохнул.

– Я ничего ей не обещал. Я ей ничего не должен, – расстроенно начал он.

– Судя по ее поступкам, она так не считает, – перебила Анна.

– Я ничего не делаю. Только молчу. Она сама может додумать то, что хочет, – от его слов веяло холодом безразличия.

Анна ахнула: его цинизм рвал на части. Остановила автомобиль напротив входа и включила аварийку.

– Она хороший человек, – пояснил Матвей. – Но между мной и ею ничего не было и быть не может.

– Я не сомневаюсь, что она хороший