Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

Но хотя общие потери в 872 бомбардировщика представляют собой внушительное число, на деле это составляло только 4,7 процента от боевых сил. А это не могло отпугнуть человека вроде Харриса от подготовки еще более мощных воздушных ударов.

Однако успешность налетов КБА вызывала сомнения. Была ли достигнута цель, хотя многие германские города уже лежали в руинах? Была ли уничтожена германская индустрия или подорван моральный дух народа? После последней мощной бомбардировки Аахена 13 июля наступила пауза. Похоже, Королевские ВВС решили сделать передышку перед самым мощным из всех ударом.

Был вечер 24 июля 1943 года. В огромном подземном бункере оперативного штаба 2-й воздушной дивизии в Штаде на нижней Эльбе шло ночное дежурство. Когда помещение заполнялось людьми, слышался гул приглушенных голосов. В интерьере комнаты, почти такой же высокой и широкой, как оперная сцена, выделялся огромный матовый стеклянный экран, на котором воспроизводилась расчерченная в клетку карта Германии. На нее во время налетов вражеской авиации проецировалась меняющаяся ситуация.

Позади экрана располагалось около десятка женщин-сотрудниц из вспомогательной службы люфтваффе, которые, приведя в порядок свои столы и проверив проекторы, сидели в ожидании первой воздушной тревоги. Каждая женщина была напрямую соединена по телефону с радарной станцией на побережье. Как только одна из них засекала приближающегося противника, она посылала примерно такое сообщение: «Более восьмидесяти самолетов на Густав Цезарь-пять, курс восток, высота 19 000». Проворными руками соответствующая сотрудница проецировала эту информацию на указанную клетку на экране.

Перед экраном длинными рядами располагались офицеры наземного контроля; позади них и выше – командиры и офицеры связи у пультов, связывающих их с соединениями истребителей, станциями и службой оповещения воздушной тревоги. А еще выше, на галерее, находились другие проекторы, которые показывали на экране местонахождение истребителей ПВО.

Сложная система ночных истребителей доходила до пика визуальной и звуковой активности, когда раздавались боевые приказы, передавались сообщения, а проецированные изображения гонялись друг за другом по экрану. Некоторые из них блуждали, корректировались и наконец застывали на месте – «как множество жуков-плавунцов в аквариуме», саркастически комментировал командующий истребителями Адольф Галланд.

Но такой «аквариум» под командой генерал-лейтенанта Швабедиссена был не один. У 1-й воздушной дивизии был еще один в Деелене под началом генерал-лейтенанта фон Деринга; у 3-й воздушной дивизии третий в Меце у генерал-майора Юнка; и у 4-й дивизии четвертый в Доберице возле Берлина, которым руководил генерал-майор Гут. Чтобы заниматься налетами с южного направления, подобная структура была только что сформирована 5-й дивизией под командой полковника Харри фон Бюлова в Шлайсхайме под Мюнхеном.

Но в этот день 24 июля произошло нечто немыслимое. Незадолго до полуночи, когда до Штаде стали доходить первые донесения, проекции на экране показывали, что соединения вражеских бомбардировщиков летят на восток над Северным морем параллельно берегу. Тут же был отдан приказ на взлет «Ме-110» из NJG 3 с баз в Штаде, Вехте, Витмундхавене, Люнебурге и Каструпе, которые заняли свои позиции над морем под контролем «Himmelbelt». Тем временем поступило подтверждение, что за передовыми «следопытами» летит поток из нескольких сотен бомбардировщиков и все направляются на север к устью Эльбы. Какова их цель? Повернут ли они на юг на Киль или Любек или полетят дальше над Балтикой к какому-то еще неизвестному объекту? Теперь требовалось внимательно следить за их курсом, не поддаваясь ни на какие ложные атаки.

Вдруг оперативный зал в Штаде охватила тревога. Уже несколько минут световые точки на экране говорили о том, что вражеские самолеты занимают одни и те же позиции. Офицеры связи соединялись напрямую с радарными станциями и спрашивали, что случилось. Отовсюду шел один и тот же ответ: «Аппаратура выведена из строя помехами».

Это была какая-то загадка. Потом пришли сообщения со станций «Фрея», работавших на длинной 240-сантиметровой волне, о том, что у них тоже радиопомехи. Но они, по крайней мере, могли отличить истинный сигнал, идущий от самолета, от ложного. Но экраны «вюрцбургов», работавших в диапазоне 53 сантиметров, превратились в не подлежащую расшифровке мешанину из отражений, похожих на гигантских насекомых, в которых ничего нельзя было распознать.

Ситуация была необыкновенная, потому что управление ночными истребителями зиждилось на точной информации о координатах и высоте самолетов, которые сообщались «вюрцбургами». Без этого операторы были беспомощны, а истребителям оставалось лишь неловко шарить в темноте.

2-й воздушной дивизии пришлось обратиться за помощью к генеральной системе воздушного оповещения: к группе наблюдателей, следящих и прослушивающих по всей стране. Только они могли сообщить, что видят. В Дитмаршене, неподалеку от Мельдорфа, им видны желтые ракеты, каскадами спускающиеся с неба, и их становится все больше и больше. Вероятно, этим обозначается точка поворота маршрута. Согласно последним рапортам, поток бомбардировщиков разворачивает на юго-восток. В плотном строю враг направляется параллельно Эльбе прямо на Гамбург.

Старый ганзейский город защищали пятьдесят четыре тяжелых и двадцать шесть легких зенитных батарей, двадцать две прожекторные батареи и две дымовой завесы. Сотни орудийных стволов обратились на северо-запад. Но зенитки также получают свои данные для прицеливания от радарных глаз «вюрцбургов», и теперь, когда за несколько минут до часу ночи начался налет, эти глаза полностью закрыты шторами. Как и истребители, зенитки были слепы.

Командир приказал дать предупредительный залп. Если уж орудия не могли целиться, то они, по крайней мере, могли хотя бы отгонять врага. Скоро их грохот смешался с разрывами бомб. На этот плотно заселенный район из Британии вылетел 791 бомбардировщик: 347 «ланкастеров», 246 «галифаксов», 125 «стирлингов». Это все четырехмоторные самолеты. Плюс к ним – 73 двухмоторных «веллингтона». Из них района Гамбурга достигли 728 самолетов. С минутными интервалами они выбрасывали связки, каждая из которых содержала тысячи полосок серебряной бумаги. Порхая в небе, они медленно опускались на землю в виде гигантского облака, отражающего эхо.

Вот таким секретным оружием были парализованы германские радарные установки. В Британии ему дали кодовое название «Окно», в Германии – «DUppel». Нарезанные точно по половине длины волны «вюрцбургов», они с замечательным эффектом отражали поисковые импульсы, излучаемые германскими ночными истребителями и управляющими установками, генерируя миллионы малюсеньких отражений на экране. А позади этой радарной «дымовой завесы» прятались бомбардировщики.

В течение шестнадцати месяцев британцы тщательно оберегали свою тайну, и даже сейчас применение «Окна» не прекратило дискуссий. Существовали опасения, что раскрытие идеи перед врагом может подвигнуть люфтваффе на такое же ее использование с целью создания помех и нанесения мощных ответных ударов. И действительно, в Германии шла параллельная разработка подобного устройства. Еще весной 1942 года немецкий эксперт в области высоких частот Розенштайн провел эксперименты на пустынном берегу Балтики и также показал, что радар можно вывести из строя с помощью «DUppel». Казалось, найдено отличное противоядие.