28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

Сталин 2 мая ответил на послание Черчилля от 27 апреля, поддержанное Трумэном, о процедуре оккупации Германии и Австрии. Генсек хорошо понял общий замысел Черчилля, который желал оставить советские войска как можно дальше к востоку и согласился лишь на координацию действий своего военного командования при соприкосновении с войсками союзников, проигнорировав все остальные предложения партнеров. Ответ ушел сразу и в Лондон, и в Вашингтон: «Советское Главнокомандование дало указание, чтобы при встрече советских войск с союзными войсками Советское Командование немедленно устанавливало связь с Командованием американских и английских войск и чтобы они по договоренности между собою: 1) определяли временную тактическую разграничительную линию и 2) принимали меры к подавлению в пределах своей временной разграничительной линии любого сопротивления немецких войск».

Затем Сталин ответил Черчиллю относительно безоговорочной капитуляции немцев в Италии: «Благодарю за информацию. У меня нет возражений против того, чтобы первое объявление о капитуляции немцев в Италии было сделано фельдмаршалом Александером».

Танки «Шерман» 4-й новозеландской бронетанковой бригады входят в Триест

2 мая 1945 г.

Имперский военный музей, Лондон

У Черчилля день удался. Новости о капитуляции немцев в Италии посыпались к пяти вечера по среднеевропейскому времени. Последовало и официальное объявление фельдмаршала Александера. Вскоре по Би-би-си передали и заявление Черчилля в палате общин по поводу капитуляции.

Тито на конфликт из-за Триеста с англичанами не пошел. Во второй половине дня югославские войска установили связь с авангардом новозеландской 2-й дивизии западнее Монфальконе. Новозеландские войска генерала Фрейберга 2 мая вступили в Триест, приняли капитуляцию германского гарнизона и заняли район порта.

Вечером британский премьер ужинал в компании двух подруг довоенных лет – леди Джульет Дафф и Венеции Монтегю. Еще одним гостем был сэр Ноэль Коуард. Он позже вспоминал, как ближе к концу ужина, во время которого Черчилль пребывал в самом благодушном настроении, его и обеих леди внезапно поразила мысль, что они находятся в обществе человека, благодаря провидению, мужеству и гениальности которого победоносно заканчивается эта война. «Эмоции захлестнули нас, – писал он. – Не обменявшись ни словом, но одновременно, словно долго репетировали, мы все втроем встали и выпили за здоровье мистера Черчилля».

А неподалеку, в столице Ирландии Дублине, президент и премьер-министр Имон де Валера нанес визит в германское посольство и выразил старшему немецкому дипломату искренние соболезнования по поводу кончины Адольфа Гитлера. Ирландия сохраняла абсолютный нейтралитет на протяжении всех пяти с половиной лет Второй мировой.

В Вашингтоне Гарри Трумэн 2 мая начал консультации, продолжавшиеся и следующие два дня, которые «касались организационных вопросов, связанных с формированием Временного комитета (Interim Committee), призванного в обстановке абсолютной секретности вынести заключение по поводу использования атомной бомбы.

В эти же дни заместитель государственного секретаря Джозеф Грю и глава агентства по зарубежным экономическим вопросам Лео Кроули представили президенту предложения о прекращении помощи по ленд-лизу. Президента убеждали, что продолжение ленд-лиза после войны будет использовано СССР не столько для послевоенного восстановления экономики, сколько для наращивания вооружений и расширения советской сферы господства в Европе. Трумэн еще колебался с решением. Через неделю он его примет.

В Сан-Франциско продолжалась битва за будущую Организацию Объединенных Наций. В текст ее Устава, согласованный ранее в Думбартон-Оксе, который станет фундаментом всего международного права, советская делегация 2 мая внесла ряд поправок. Что примечательно, правозащитного свойства, которые затем были в большинстве своем одобрены.

Так в международном праве были зафиксированы принципы равноправия и самоопределения народов, уважения прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, языка, религии и пола.

Мгновение 22

3 мая, четверг

Радость со слезами на глазах

Утром 3 мая маршал Жуков вместе с комендантом Берлина генерал-полковником Берзариным, членами Военного совета 1-го Белорусского фронта Боковым и Телегиным осмотрели Рейхстаг и место боев в центре города. «Сопровождал нас и давал пояснения сын Вильгельма Пика Артур Пик, воевавший во время войны в качестве офицера Красной армии, – рассказывал Жуков. – Он хорошо знал Берлин, и это облегчило изучение условий, в которых приходилось драться нашим войскам.

Каждый шаг, каждый кусок земли, каждый камень здесь яснее всяких слов свидетельствовали, что на подступах к имперской канцелярии и Рейхстагу, в самих этих зданиях борьба шла не на жизнь, а на смерть…

Колонны при входе в Рейхстаг и стены были испещрены надписями наших воинов. В лаконичных фразах, в простых росписях солдат, офицеров и генералов чувствовалась их гордость за советских людей, за Советские Вооруженные силы, за Родину, за ленинскую партию, за то, что, преодолев неимоверные трудности, они пришли в логово фашизма – в Берлин и в трудных сражениях одержали победу.

Поставили и мы свои подписи, по которым присутствовавшие там солдаты узнали нас и окружили плотным кольцом. Пришлось задержаться на часок и поговорить по душам. Было задано много вопросов. Солдаты спрашивали, когда можно будет вернуться домой, останутся ли войска для оккупации Германии, будем ли воевать с Японией и так далее».

Для победителей это была радость со слезами на глазах. Чувство безмерной радости, – что дошли, что выжили, что раздавили гадину, защитили Родину, – у многих солдат смешивалось с мыслями о разоренном доме, погибших близких, не доживших до этого дня боевых товарищах, неясном будущем».

Подразделение капитана Валентина Варенникова 3 мая вывели из Берлина и расположили юго-западнее города, в пустующих немецких казармах. «Мы начали обустраиваться, создавать элементарные условия для солдатского быта. Мирная жизнь, о которой мы так мечтали все долгие и тяжелые годы войны, становилась реальностью.

Офицеры Красной армии с девушками-регулировщицами и «сыном полка» у здания Рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе в Берлине Германия, май 1945 г.

Фотограф: Евгений Халдей

Из фондов РГАКФФД

Но я и теперь помню свое сложное душевное состояние, которое тогда переживал. Казалось бы, все хорошо. Дошел до Берлина, остался, к удивлению, жив и даже капитально не покалечен – а это для каждого, конечно, было самым большим подарком судьбы. Жизнь! Продолжается жизнь… И все же на душе были какая-то пустота и тоска. То ли потому, что многие друзья погибли, а я вот не погиб и несу за это перед ними какую-то вину. То ли потому, что кончилась основная “работа” – больше не надо организовывать бой, не надо стрелять, штурмовать, идти в атаку, захватывать… То ли от неопределенности – никто не знал, что нас ожидает в ближайшем будущем, а