Международное тайное правительство - Алексей Шмаков

Sapienti sat!

Посему только ради апофеоза мы по одной из московских газет возобновляем следующий вопрос, разрешению которого до сих пор, очевидно, помешала лишь неизреченная скромность доблестного «стрелочника».

«Позвольте напомнить обществу о следующем. Не далее, как в октябре 1911 годя, В. И. Тимирязев, полемизируя с гр. С. Ю. Витте, печатно заявил, что оставил его кабинет «вследствие чрезмерного расширения военно-полевой юрисдикции». В апреле 1912 года, на Ленских промыслах, застрелено 150 человек. Это довольно чрезмерное расширение военно-полевой юрисдикции. Министром торговли В. И. Тимирязев получал 18.000 рублей в год. Тогда он ушел, не стерпел расстрелов. Сейчас в качестве заправилы Ленского товарищества он получает 50.000 рублей в год.

Уйдет ли он из Ленского правления, не стерпев расстрелов, или «стерпит»?..

IV. Не напрасно акулы и удавы «Большой Лены» именуют свое дело мировым. Действительно, если бы с количеством добываемого здесь золота могли покушаться на сравнение прииски в Северной Америке либо в Трансваале, то не иначе, как отметив, что тамошние добычи требуют соучастия целых синдикатов, между тем как нет нигде компании, кроме ленской, которая самостоятельно промывала бы 1.000 пудов золота ежегодно. Ее владения – крупное государство, а одно наименование ее приисков вызывает напряжение памяти. Таковы: Андреевский, Утесистый, Александровский, Прокофьевский, Васильевский, Личаевский, Покровский, Ильинский, Надеждинский, Феодосьевский… и т. д. Et ubi solitudinem fecerunt – pacem appelant. Внутри никто пикнуть не смеет, кругом безграничная, ледяная тайга. До ближайшего уездного городка Киренска 300 верст, до Иркутска – почти 2.000 верст, до Петербурга – 8.000 верст. Временами же, например, при разливе рек, это государство отрезается от всего мира. Владычество иезуитов некогда в Перу – ничто перед самовластием евреев на Лене. Единичных жалоб нет и быть не может под страхом изгнания на голодную смерть. Местные власти зависят от товарищества. Белозеров знает, кого и как среди рабочих согнуть в бараний рог. В Петербурге, бывший министр оплачивается товариществом же десятками тысяч рублей жалованья…

Помещения для рабочих грязны, недостаточны по объему, сыры, даже не освещены. О соглашении между рабочими и хозяином говорить смешно. Потеря рабочего времени на переходах между приисками не считается вовсе. Задание «уроков» и самый заработок преданы на произвол администрации товарищества. Труд рабочих опасный, каторжный – либо в мерзлой от века земле, либо в воде по колена. Медицинская помощь мнимая, ибо нельзя же считать двух врачей там, где и шестерым не управиться, ведь рабочих несколько тысяч человек. Болезнь, увечье, инвалидность рабочего влекут за собой изгнание. Пища неимоверно дорога, а подчас и отвратительна. Мука с отрубями, непросеянная. Мясо часто несвежее, а то и гнилое. Деньгами товарищество не платит, а выдает талоны[111]на свои же склады, помимо которых деваться некуда, если не считать винных лавок того же товарищества, где рабочим предоставляется пропивать остатки заработка, какие не были отняты раньше грабительскими ценами за провизию. Ростовщичество достигает пышного расцвета тем безжалостнее, чем дерзновеннее удерживаются товариществом их платы рабочим триста и даже четыреста тысяч в год. Чтобы выслать денег для уплаты податей на хлеб семье, рабочему надо продать талон, гиены же и шакалы во образе местных иудеев – «благодетелей» отнимают в свою пользу 50, а то и 75 процентов номинальной цены талона…

От всесильного же товарищества в этом царстве еврейского золота зависят чины всех ведомств, начиная с мировых судей или горного надзора и до почтальона либо урядника включительно. Разве это не государство в государстве? Разве мыслимо было мириться со столь безобразным положением вещей?..

Какова при обыденных условиях могла быть защита рабочих у приисковых властей, можно сообразить по тому, что учинялось ими, когда терпение униженных и оскобленных, наконец, истощилось и, когда осмотрительность повелевалась сугубо. Мировой судья Хитуп постановлял выселять рабочих в тайгу под предлогом нарушения договора даже вопреки иркутскому горнозаводскому управлению, которое, согласно с истиной, признавало, наоборот, что договор нарушен товариществом. Только благоразумием губернатора исполнение таких решений, а значит, и сопряженных с ним беспорядков было предотвращено. В пояснение же сего, правительственный инженер Тульчинский 17 апреля телеграфировал горному управлению, что расследованием установлены пока в общих чертах такие противозаконные действия ленской компании. Нарушение в договоре пункта одиннадцатого, расплатой вместо денег товарами из, магазина даже и не по таксе; пункта девятого – несоблюдением дней отдыхов; нарушение правил 8 декабря 1897 г. о продолжительности рабочего времени, равно как обязательных постановлений 12 июня 1908 г. и 18 марта 1910 г., а также выдачей талонов на магазин для получения товаров в счет заработка наряду с отпуском плохого мяса и непросеянного хлеба.

С другой стороны, отсутствие политических тенденций в среде рабочих и вынужденность забастовки экономической тиранией ленских заправил наряду с мирным характером течения забастовки удостоверяются: а) фактом, что, имея возможность одним лишь пассивным бездействием затопить шахты, то есть нанести товариществу огромные убытки, рабочие до принятия крутых мер им во вред продолжали откачивать воду, б) отзывами иркутских губернатора Бантыша и генерал-губернатора Князева.