Принцип сперматозоида - Михаил Литвак

Шопенгауэр предлагает судить о человеке по тому, как он проводит свой досуг. Досуг является венцом человеческого существования, так как в нем человек становится обладателем своего «Я». Счастливы те, кто в период досуга находят в себе что-то ценное. Большинство же в эти часы обнаруживают ни на что не способный субъект, отчаянно скучающий и тяготящийся самим собой.

Наблюдательный читатель уже увидел в высказываниях Шопенгауэра будущий экзистенциальный анализ, одним из основных положений которого является следующее: многие неврозы – результат отсутствия смысла жизни. Философ не дает рекомендаций – это дело будущих исследователей, но он разоблачает пустоту бессмысленной жизни и не устает повторять, что «самым ценным для каждого должна быть его личность».

«Как счастлива страна, которая нуждается в малом ввозе или совсем в нем не нуждается, так и из людей счастливым будет тот, в ком много внутренних сокровищ, и кто для развлечений требует извне лишь немного или ничего… Ведь все внешние источники счастья и наслаждений ненадежны, сомнительны, преходящи, подчинены случаю и могут иссякнуть… Наши личные свойства сохраняются дольше всего… Кто имеет много в себе, подобен светлой, веселой, теплой комнате, окруженной тьмой и снегом декабрьской ночи».

В своих работах Шопенгауэр призывает к личностному росту. Все современные психотерапевтические системы устраняют препятствия на его пути. Философ подчеркивает, что только «человек с избытком духовных сил живет богатой мыслями жизнью, сплошь оживленной и полной значения… Импульс извне дают ему явления природы и зрелище человеческой жизни, а также разнообразнейшие творения выдающихся людей всех эпох и стран. Собственно, только он и может наслаждаться ими, лишь для него понятны эти творения и их ценность. Именно для него живут великие люди, к нему лишь они обращаются, тогда как остальные в качестве случайных слушателей способны усвоить разве какие-нибудь клочки их мыслей. Правда, этим у интеллигентного человека создается лишняя потребность, потребность учиться, видеть, образовываться, размышлять… Благодаря им [потребностям] интеллигентному человеку доступны такие наслаждения, которых не существует для других… Богато одаренный человек живет наряду со своей личной жизнью еще второю, а именно духовною, постепенно превращающейся в настоящую цель, причем личная жизнь становится средством к этой цели, тогда как остальные люди именно это пошлое, пустое, скучное существование считают целью».

Шопенгауэр предлагает исходить из законов природы. Тогда понятно, что нужно делать. «Исконное назначение сил, коими природанаделила человека, заключается в борьбе с нуждою, теснящей его со всех сторон. Раз эта борьба прерывается, неиспользованные силы становятся бременем, и человеку приходится играть ими, т. е. бесцельно тратить их, ибо иначе он подвергнет себя действию другого источника человеческого страдания – скуки. Она терзает прежде всего богатых и знатных людей. У таких людей в юности большую роль играет физическая сила и производительная способность. Но позже остаются одни душевные силы; если их мало, если они плохо развиты… то получается серьезное бедствие».

Выход Шопенгауэр видит в развитии высокой интеллигентности. «Понимаемая в узком, строгом смысле слова, она является труднейшим и высшим творением природы и вместе с тем самым редким и ценным, что есть на свете». Что касается «самым ценным», то здесь можно смело согласиться с философом. Что же касается «самым редким», то тут следует сделать некую оговорку и сказать, что «в развитом виде встречается редко». К сожалению, весь воспитательный и образовательный процесс направлен на то, чтобы заглушить творческое мышление и развитие интеллигентности. Способных же к творческому мышлению у нас вполне достаточно. Да посмотрите на детей! Ведь они все умные! Это потом мы их делаем дураками, заставляя жить так же глупо, как живем сами. Главное не в количестве ума, а в его направлении.

Но вернемся к Шопенгауэру.

«При такой интеллигентности появляется вполне ясное сознание, а следовательно – отчетливое и полное представление о мире. Одаренный ею человек обладает величайшим земным сокровищем – тем источником наслаждений, по сравнению с которым все другие – ничтожны. Извне ему не требуется ничего, кроме возможности без помех наслаждаться этим даром, хранить этот алмаз. Ведь все другие – не духовные – наслаждения суть низшего рода; все они сводятся к движениям воли, т. е. к желаниям, надеждам, опасениям, усилиям, направленным на другой объект. Без страданий при этом не обойтись; в частности, достижение цели обычно вызывает в нас разочарование. Наслаждения духовные приводят лишь к уяснению истины. В царстве разума нет страданий, есть лишь познание. Духовные наслаждения доступны, однако, человеку лишь через посредство, а следовательно, и в границах собственного разума: „весь имеющийся в мире разум бесполезен для того, у кого его нет“.

Можно понять пессимизм Шопенгауэра. Ведь он считал разум редко встречающейся вещью, данной от природы. Мой оптимизм основан на том, что задатки есть у всех. И страдают люди не от отсутствия ума, а от того, что он не получил или должного развития, или правильного направления. Разработанная мною техника интеллектуального транса позволяет развить ум и придать ему соответствующий вектор.

Сейчас мы уже знаем биохимию счастливой жизни – выброс в кровь эндорфинов в процессе творческого мышления, а это возможно при правильном использовании своего ума, но уже Шопенгауэр писал: «Тот, кого природа щедро наградила в умственном отношении, является счастливее всех… Обладателю внутреннего богатства не надо извне ничего, кроме одного обязательного условия – досуга, чтобы быть в состоянии развивать свои умственные силы и наслаждаться внутренним сокровищем, другими словами – ничего, кроме возможности всю жизнь, каждый день и каждый час быть самим собою»(выделено мною. – М. Л.).

Он приводит высказывание Аристотеля: «Счастье в том, чтобы без помех упражнять свои способности, каковы бы они ни были». Но ведь и основной задачей современной психотерапии является возвращение человека к самому себе и такой организации жизни, при которой он упражнял бы свои способности и имел бы от этого доход. Тогда исчезает ощущение, что ты работаешь, а есть чувство, что ты живешь. Если я пишу книгу, и мне это нравится и одновременно дает доход, то я чувствую себя счастливым. Если я делаю это только ради денег, то писательский труд становится каторгой. Лучше заняться чем-нибудь другим.

Но часто заняться тем, что тебе нравится, не удается, тогда следует попытаться найти интерес в том, чем ты вынужден заниматься.

Шопенгауэр прав, когда утверждает, что без духовных потребностей не может быть истинного счастья. А когда человеку без духовных потребностей (философ называет его филистером) навязывают духовную жизнь, то он воспринимает ее как каторгу и старается «отбыть» как можно скорее. Действительными наслаждениями для него становятся только чувственные. «Устрицы и шампанское – вот апофеоз его бытия; цель его жизни – добыть все, способствующее телесному благоденствию. Он счастлив, если эта цель доставляет ему много хлопот. Ибо если ему эти блага заранее подарены, то он неизбежно становится жертвой скуки, с которой начинает бороться чем попало: балами, театром, обществом, картами, азартными играми, лошадьми, женщинами, вином и т.д. Но и этого недостаточно, чтобы справиться со скукой, раз отсутствие духовных потребностей делает для него недоступными духовные наслаждения. Поэтому тупая, сухая серьезность, приближающаяся к серьезности животных, свойственная филистеру, и характеризует его. Ничто не радует, не возбуждает его участия. Чувственные наслаждения скоро иссякают; общество, состоящее сплошь из таких же филистеров, скоро становится скучным».