От Иерусалима до Рима. По следам святого Павла - Генри Воллам Мортон

Вначале мне показалось, что, если последовать узкой дорогой, огибавшей скалы в северной части бухты, можно спуститься на противоположной стороне острова, а возможно, даже пересечь его. Проливчик выглядел таким узким, что, по ощущениям, его легко можно было перепрыгнуть. Проехав две-три мили на машине, я вышел и стал спускаться по вулканической скале к песчаному пляжу. Увы, при ближайшем рассмотрении оказалось, что канал, отделявший меня от островка, достаточно широк, да и поток, по нему протекавший, был чрезвычайно бурным. Словом, попасть на ту сторону не представлялось возможным. Волны яростно били в каменистые берега островка, белой полосой вскипала пена. Пришлось мне удовольствоваться тем, что я смог рассматривать памятник Павлу издалека. Статуя водружена на высокий пьедестал и изображает апостола с непокрытой головой. Правая рука его вскинута вверх, будто он указывает на что-то в морской дали.

С давних пор два острова — Мальта и Мелита на Далматинском побережье — соперничали между собой за право быть тем самым легендарным местом, где потерпело крушение судно Павла. В последнее время, насколько мне известно, споры поутихли. Хотя я знаю, по крайней мере, одного старого морского волка, который свято верует, что катастрофа приключилась в Адриатическом море. Самым существенным возражением против Мальты служит тот факт, что на острове не водится ядовитых змей, хотя, на мой взгляд, это не серьезное соображение. Прежде всего, Мальта не всегда была таким голым, лишенным растительности местом. И вполне возможно, что в древности там водились змеи. Более того, я убежден, что на острове и сегодня существуют безвредные, неядовитые змеи. Просто их осталось так мало, что они почти не попадаются на глаза. На Мальте бытует легенда, согласно которой святой Павел извлек яд из змеиных клыков и вложил его в уста местных жителей!

Обширные римские развалины в сочетании с мелководьем бухты (которое в точности соответствует описанию Деяний), а также тот факт, что в дальнейшем компания продолжила свое путешествие на другом александрийском «зерновом» судне, оставшемся зимовать на острове, — все свидетельствует в пользу Мальты как места кораблекрушения. Известно, что Мелита никогда не лежала на пути «зерновых» перевозок из Египта — и это соображение перевешивает доводы относительно ядовитых змей.

Глядя на маленький островок, я пытался восстановить картину кораблекрушения: представлял, как судно понесло к мысу Коура, южной оконечности Мальты, далеко выдающейся в бухту; как рев бурунов встревожил бывалых матросов и они поспешили бросить якоря. Где-то на этих вулканических скалах, возможно, в одной из местных пещер Павел и его товарищи пытались согреться у небольшого костерка.

Начальником острова в то время был некто Публий. Он проявил большое участие в жертвах кораблекрушения, и на протяжении трех дней гостеприимно их угощал. Дар апостола исцелять больных пришелся как нельзя кстати на Мальте. Ибо отец Публия страдал горячкой и болью в животе. Павел вошел к нему, помолился и исцелил наложением рук. Весть об этом немедленно разнеслась по острову. В благодарность жители Мальты буквально завалили дарами и самого апостола, и его друзей. Думается, что среди этих подарков нашлась и одежда — взамен той, что пришла в негодность во время морского путешествия.

Миновало три месяца, и снова открылся сезон навигации. Корабли были готовы выходить в море. Среди них было и александрийское судно под названием «Кастор и Поллукс». Эти мифические братья считались святыми покровителями судоходства, и их фигуры наверняка были установлены на носу корабля. В древности с именами Кастора и Поллукса связывали такое природное явление, как огни святого Эльма, возникающие при определенных атмосферных условиях. Эти огни, хорошо заметные в ночное время, представляют собой электрический разряд и имеют вид светящихся пучков или кисточек, возникающих на острых концах высоких предметов, в том числе корабельных мачт. Древние мореходы связывали огни святого Эльма со звездами, которые светили над головами Кастора и Поллукса во время плавания на «Арго». Их появление обычно рассматривалось как доброе предзнаменование.

Так или иначе, но, думается, римские солдаты и их пленники, вынужденные снова довериться морским ветрам, чувствовали себя гораздо увереннее оттого, что им предстояло путешествовать под защитой «великих братьев-близнецов».

На обратном пути в Валетту я решил посетить древнюю столицу острова, город Читта-Веккья, иначе Рабат. С высоты ее башен равнина Мальты напоминала расстеленный отрез желтовато-коричневого харрисовского твида.

Здешний собор, посвященный святому Павлу, содержит ряд замечательных сокровищ. Прежде всего, это икона Божьей Матери, авторство которой приписывается Луке. Рассмотреть ее сложно, поскольку икона, как обычно, почти полностью скрыта за серебряным окладом. Кроме того, здесь хранится великолепный крест, по слухам доставленный сюда самим Годфруа Бульонским. Говорят, что этот крест он брал с собой в Иерусалим во время Первого крестового похода. Пожалуй, самым странным из экспонатов являются две створки дверей, изготовленные из мореного дуба. Якобы в 1090 году их привез на Мальту Роджер Нормандский, один из сыновей Танкреда. Теперь эти тяжелые резные двери хранятся в соборе Святого Павла.

Под собором располагается пещера, в которой стоит статуя апостола. Она находится за декоративной металлической решеткой и постоянно освещается горящими свечами. Священник, который сопровождал меня в эту пещеру, рассказал, что якобы Павел прожил в этом помещении те три месяца, которые провел на острове.

Рядом с собором находятся удивительные катакомбы. Могу сказать, что они идеально подходят к тому образу лабиринта, который сложился у меня в голове. Длинные темные галереи, множество открытых могил — все создает настолько зловещую атмосферу, что я был рад поскорее покинуть это место.

Я уже писал, что на Кипре истинным героем апостольской эпохи является не святой Павел, а местный уроженец — Варнава. Аналогичная картина наблюдается и на Мальте: хотя Павел пользуется здесь глубоким уважением, но главным героем острова считается святой Публий. Такова сила местного патриотизма, который определяет предпочтения людей, когда меньшее избирается в ущерб большему.

11

Стоило нашему кораблю войти в Неаполитанский залив, как внимание пассажиров немедленно сосредоточилось на курящейся громаде Везувия. В промежутках между катастрофическими извержениями этот вулкан напоминает безобидный локомотив, который стоит под парами на железнодорожной станции. И все равно люди не доверяют его притворному добродушию. В любой момент вы ждете, что произойдет грандиозный взрыв, сопровождаемый выбросами пламени и пепла. Я уверен, что подсознательно каждый из нас ожидает чего-то подобного, когда смотрит на клубы дыма, тянущиеся из жерла Везувия.

Полагаю, что Павел, когда «Кастор и Поллукс» пересекал залив в направлении Путеол, не видел дыма Везувия. Вулкан в тот время пребывал в затишье и имел вполне безобидный вид горы, склоны которой заросли виноградником. А Помпеи и Геркуланум в его тени наслаждались последними отведенными им годами счастливой жизни. Менее двадцати лет отделяли миг, когда Павел проплывал мимо Везувия, от того страшного дня, когда горящая лава хлынула по склонам. Бедной Друзилле, молодой жене Феликса, с которой апостол совсем недавно беседовал, суждено было сгинуть в кошмаре той августовской ночи, когда вулкан проснулся.