Без пощады - Майн Рид

отвесной стене оврага, за ними шли, подталкивая их, три индейца. Нельзя было не узнать их — это была жена и обе дочери Сегэна. Толпа индейских всадников, человек в пятьдесят, оставив далеко за собой маленькую группу, спускалась вниз по оврагу и, наверное, через несколько минут должна была достигнуть рудника.

Сцена на правой стороне обрыва была еще ужасней. Там неслись галопом охотники на своих лошадях, и за ними гналась огромная толпа диких всадников — без всякого сомнения, подоспевший отряд Дакомы. Охотники не остановились и не уменьшили бег и тогда, когда достигли построек, а мчались через все еще пылавшее пламя пожара вперед, в долину.

Отряд индейцев продолжал преследовать их, а подскакавший всего через две-три минуты отряд из пятидесяти всадников остановился перед пылающей грудой развалин, и все начали шарить между стен.

31. ГАЛЛЕР В ПЛЕНУ

Галлер все еще лежал среди кактусов в том месте, где очутился при падении; но он понимал, что его не добровольно выбранное убежище ненадолго ускользнет от пронырливых глаз дикарей, — и потому он предпочел сам выйти и показаться.

Действительно, в ту же минуту, как он приподнялся и поднял руки над головой в знак того, что сдается, индейцы тоже увидели его; раздался торжествующий возглас врагов — и в ту же минуту его повалили на землю и связали по рукам и ногам.

Ободренные первой находкой, индейцы еще усерднее продолжали свои поиски и, по-видимому, не без успеха, как можно было судить по послышавшимся еще несколько раз злорадным крикам торжества.

Одного за другим притащили навахо сначала Санчеса, потом рыжеволосого ирландца Бернея и еще трех охотников-мексиканцев, которые были ранены более или менее тяжело и потому не могли своевременно укрыться в убежище шахты; все были крепко связаны ремнями из оленьей кожи.

Связанные пленные были оставлены пока на открытом месте перед рухнувшим домиком плавильни и могли видеть все, что происходило вокруг.

Индейцы рылись в пожарище, расчищая его от обуглившихся и нагроможденных в кучу бревен, чтобы разыскать тела своих воинов, — и не было предела их ярости, когда они убедились по обуглившимся трупам, как мало белых пало в схватке, тогда как с их стороны семнадцать лучших воинов обрели смерть.

Рассвирепев до последней степени, они набросились было на пленных охотников, решив тут же упиться зверской расправой над ними, чтоб сколько-нибудь утолить жажду мести. Но в ту же минуту к месту, где лежали пленные, подъехал вернувшийся с преследования Дакома и удержал их, выразив желание, чтобы белые были принесены на родине в жертву богу Солнца.

Как узнал впоследствии Галлер, прежний вождь навахо был убит пулей охотников, и роль эта перешла к Дакоме, которого вырвали у охотников в первые же моменты преследования.

Присмирев после распоряжения Дакомы, они собрали валявшиеся в пепле ножи, пистолеты, томагавки, затем отнесли останки своих погибших соплеменников в сторону и, уложив их там на земле, громким голосом запели гимн мести.

По окончании этой церемонии и последовавшего за ней торжественного обряда погребения воинов были приведены шесть мулов, и каждого пленного усадили на мула верхом так, что они были обращены лицом к хвосту животного, затем ноги каждого привязали к шее раздраженно мотавшего головой мула, а ступни связали одну с другой; потом туловище пригнули так, что пленный оказывался лежащим спиной на спине мула, и наконец опустили вниз руки, связав и их под брюхом животного.

Прицепив их таким образом, поводья тотчас же опустили, и раздраженные неудобной ношей мулы начали подниматься на дыбы, бить задом, что причиняло мучительную боль несчастным пленным и оттого безмерно потешало и восхищало диких мучителей.

Удовольствие, испытываемое ими при этой зверской забаве, было так велико, что, когда мулам надоело брыкаться, они искусственно продолжали пытку, то нанося животным уколы своими стрелами, то закладывая им под хвосты колючие ветки кактуса. Забава кончилась обмороком пленных.

Устроив таким образом своих пленных, индейцы разделились на два отряда и поехали вверх по обеим сторонам оврага. Первый, меньший отряд поспешил вперед кратчайшей дорогой, имея при себе мексиканских пленных, девушек и детей навахо, чтобы успеть дома все приготовить для торжественной встречи и празднеств в честь победителей; а больший отряд, под предводительством Дакомы, с пленными охотниками и отнятыми при набеге стадами, направился к ручью, еще недавно служившему лагерем злополучных охотников.

Здесь отряд остановился на ночь и на весь следующий день, так как в отдыхе нуждались и изможденные лошади Дакомы, успевшие нагнать охотников, несмотря на огромный крюк, и изранивший копыта скот. Потом пленных снова укрепили на спинах мулов, и победоносный отряд двинулся через прерию на родину.

32. ЛОВКИЙ НАЕЗДНИК

Целых семь дней длился путь, — транспорт скота не позволял двигаться вперед быстро, — прежде чем Галлер и захваченные одновременно с ним товарищи очутились в столице навахо.

Когда индейское войско подходило к городу, навстречу ему высыпала огромная толпа женщин и детей, — гораздо более многочисленная, чем виденная Галлером при первом посещении города.

Оказалось, что тут были и гости, жители более отдаленных северных селений, прибывшие, чтобы присутствовать при триумфальном въезде и приеме победителей и принять участие в грандиозном пиршестве, которым всегда празднуют навахо счастливый исход набега.

Пленных возили по улицам западной части города, и их сопровождала толпа возгласами злобы и любопытства. Отъехав шагов на сто от жилых домов, конвой остановился на самом берегу реки. Здесь живую добычу отвязали и ссадили всех на землю.

На мгновение несчастные охотники порадовались чувству физической свободы от уз, но скоро им пришлось убедиться, что их ожидало худшее. Начались мучения и издевательства над ними.

Их швырнули, как бревна, на землю, растянули спиной на дерне и затем вбили вокруг каждого