Морской волк. Восточный фронт - Влад Савин

Первыми над эскадрой появились наши истребители и тут же вступили в бой с японской палубной авиацией. Внезапной атакой смели пару самолетов воздушного дозора, которыми самураи пытались заменить заглушенные радары, а также дежурное звено "зеро", так что прочим японцам пришлось взлетать и набирать высоту, постоянно получая от нас сверху — но враг был упорный, не замечал потерь. И битва была страшная, но наших Ла-11 и Як-9 было вдвое больше, да и техника у нас получше, и мастерство против японского упрямства. Но тут над местом боя появилось еще не меньше полка "зеро улучшенных" (силуэт характерный, крыло чуть скошено вперед), как оказалось прилетевших с берега, они сразу вступили в бой — имея свои палубы внизу, им не приходилось бояться остаться без топлива над морем! Но несколько минут оказались решающими, одновременно вступить в бой у самураев не получилось — наши истребители имели возможность бить врага по частям. И драка была жестокая — но свою задачу 4-я истребительная дивизия выполнила, помешать работе нашей ударной авиации японцы не смогли.

В это время, на высоте 3000, строго выдерживая расчетное время, к эскадре вышло три эскадрильи Пе-2И — знаменитый 12-й гвардейский полк, бывший когда-то первым в Особом Корпусе. Одновременно с "пешками", к эскадре на малой высоте подкрались А-20, 21 гвардейской минно-торпедной, и со всех сторон атаковали японские эсминцы топмачтовым способом, 500 кг бомбами. А пикировщики шли на главные цели — которые зенитки эскорта уже не могли прикрыть.

Вот штурман ведущего Пе-2И 1–й эскадрильи четко вписал "Тайхо" в сетку прицела. Команда "пошел" — и командир 12-го полка гвардии майор Барский перевел самолет в пикирование, за ним ведомые — первая эскадрилья, на флагман, основную цель! Самолеты, как гигантские торпеды, с огромной скоростью неслись почти вертикально на японский авианосец. Вот уже отчетливо различаются палубные надстройки. Высоты осталось только на выход из пике. Нажата боевая кнопка. Бомбы сорвались с замков. Взрываясь, они окутали "Тайхо" клубами дыма и вздыбили рядом с ним фонтаны воды. Есть два прямых попадания 1000–киллограммовых авиабомб! И мощные взрывы внутри корабля!

На "Кацураги", второй авианосец, выходила эскадрилья гвардии капитана Аносова. Небо вокруг самолетов усеялось густо — серыми шапками разрывов 100–мм снарядов. Один из самолетов, экипаж капитана Мережко, ведущего третьего звена, был подбит, но с курса не сошел, и вместе с бомбами врезался в корабль. Что напугало самураев — у русских тоже есть камикадзе? И еще два прямых попадания тонными бомбами, и фонтаны воды рядом с бортом — эффект "гидравлического молота", тоже мало не покажется!

Третью эскадрилью "петляковых" вел командир эскадрильи гвардии капитан Кожевников. Они атаковали линкор "Нагато", попали в него одной 1000 кг авиабомбой, но главное, что они отвлекли на себя весь его зенитный огонь, чем обеспечили атаку эскадрильи топмачтовиков на малой высоте. На бреющем полете, придерживаясь курса пикировщиков Кожевникова, шла эскадрилья топмачтовиков А-20 капитана Минакова. Для этой атаки были отобраны самые опытные лётчики и выделена самые новые самолеты, способные поднять по две 1000 кг бомбы. Требовалось особое мастерство, чтобы выйти в атаку ни секундами раньше (риск попасть под разрывы бомб с Пе-2, поднимающих огромные водяные столбы), ни секундами позже (зенитчики линкора успеют переключиться на новые цели). И это получилось! Из сброшенных с тридцатиметровой высоты шести 1000–килограммовых бомб, четыре, несколько раз срикошетировав от воды, попали в линкор. Рвануло хорошо, и поднялся высоко в небо огромный столб черного дыма! Судя по месту и силе взрыва, сдетонировал боекомплект кормовой башни главного калибра.

Второе и третье звенья топмачтовиков, видя, что линкор, осев на корму, быстро погружается в воду, атаковали идущий ему в кильватер крейсер "Яхаги". Сброшенные ими бомбы попали точно в цель, две или три (сведения различаются) для легкого крейсера одинаково смертельно. И наконец, в последней волне "бостонов" 2 гв. мтап в атаку на японские авианосцы вышло три эскадрильи торпедоносцев — из 18 сброшенных ими торпед две попали в "Тайхо" и одна в "Кацураги".

Удары пикировщиков и топмачтовиков, расчистили дорогу нашим "орланам" (немецкое "гриф" у нас как-то не прижилось — никто не хотел быть стервятником). К японской эскадре мы подошли на высоте 4000 метров. Три эскадрильи Хе-177 — 27 самолётов, каждое звено несло по восемь управляемых авиабомб КАБ-500Р (наше обозначение немецких Hs-293) — по две у ведущего и по три у ведомых. 72 планирующие ракето — бомбы на полк. Меньшее число у ведущих потому, что только у них были бортовые радары, во время атаки определяющие дистанцию, чтобы дать команду на пуск всему звену. Так, тройками, мы заходили в атаку на японские корабли, каждый самолет сбрасывал одну бомбу, мы смотрели на результат и уходили на круг для пуска следующей. После второго захода — на третий (тут понятно, что ведущий только командовал). Это был конвейер смерти, добивание в полигонных условиях — потому что никакого зенитного огня японцы уже не вели и нормально маневрировать не могли. Я командовал первым звеном второй эскадрильи (в которой я был и комэском), а наводил ракеты мой неизменный штурман Виноградов. По моей визуальной оценке, хорошо попало и взорвалось не менее половины наших бомб. Впрочем, если и меньше (техника все ж новая), попавших и сработавших было более чем достаточно для удовлетворительного результата.

Возможно, что для последнего звена нашей 3–й эскадрильи в третьем заходе уже не было целей. Нет, не могу сказать, что в море не было уже ничего, кроме обломков, шлюпок и людей в спасжилетах — хотя бы потому, что большому кораблю даже при смертельном повреждении требуется время, чтобы затонуть, а вся операция с начала боя заняла не больше 20 минут. Но было видно, что все еще оставшиеся на поверхности корабли горели, не имели хода, и не вели зенитного огня. И в воздухе бой еще шел — последние японские истребители, увидев что садиться им некуда, а до берега бензина не хватит, как осатанели, пытаясь идти на таран! Потому мы, истратив боезапас, ложились на курс к дому. И уже не видели последних аккордов битвы.

Мы поначалу засчитали, что в "Тайхо" попало две торпеды — одна возле миделя и одна под винты. Но пленные после говорили, что торпеда за кормой взорвалась в спутной струе, хотя её взрыв что-то там в валах повредил. Потому в журнале боевых действий результат менять не стали. Зато читал, что сегодня некоторые историки (западные, но кое-кто и у нас) признают только два попадания, из восемнадцати сброшенных торпед. Я же со своей стороны хочу отметить, что у нас еще при планировании учли фактор молодости и отсутствия боевого опыта у большей части лётчиков и штурманов торпедоносцев, поэтому им был дан категорический приказ, сброс торпед разрешен только в атаке на авианосец. Все другие типы кораблей атаковать торпедами запрещалось. Даже линкор. Потому, что только у авианосца однозначно трактуемый силуэт, который ни с каким другим кораблём не спутаешь. Дай им возможность пуска по линкору, они бы всё побросали на эсминцы — им по боевой запарке, любой сторожевик линкором покажется. А кроме того, для определения правильной дистанции, на лобовых стёклах нанесли "риски" (благо длина авианосцев была известна), как вписался силуэт — бросай торпеду. Кажется, проще некуда — но всё равно нашлись ухари, которые бросали торпеды куда угодно, но только не по авианосцу, а некоторые и вообще без явной цели — фотоконтроль показал. Причём тут, скорее всего, не было никакой трусости, просто от неопытности и боевого мандража.