Из тьмы - Дэвид Вебер

ответил Торино. - И потому, что нам нравились те, которые убили несколько меньше невинных прохожих, если я хочу возмутиться по этому поводу. Но у нас больше нет этих других средств доставки, не так ли? А что касается убийства невинных прохожих...

Он пожал плечами. Не с радостью - потому что если и было что-то, чего он не хотел, так это то, что он был рад предложить такую атаку, - но и без особых колебаний.

Они не смогли полностью подтвердить это - в последнее время у них не было под рукой пленных шонгейри, которых можно было бы допросить, - но все улики свидетельствовали о том, что командир наземной базы Терейк все-таки собирался открыть свою маленькую лабораторию биологического оружия. Им удалось серьезно ограничить способность шонгейри перевозить свои "образцы" автомобильным транспортом, но инопланетяне, похоже, нашли решение этой проблемы. Теперь они летели за своими незадачливыми объектами исследования на шаттле, и охрана в непосредственной близости от наземной базы была слишком строгой, чтобы у кого-либо была надежда пронести контрабандой "Стингер", чтобы сбить один из шаттлов на подлете. И, как дополнительное преимущество с точки зрения пришельцев, тот факт, что они захватывали свои "образцы" из операционных зон других баз шонгейри, означал, что захваченные люди даже не получили предупреждение, которое Дейв Дворак и Роб Уилсон передали через свою сеть контактов.

- Мы не знаем, сколько еще им потребуется времени, чтобы начать выпускать своих насекомых, или яды, или что там еще они собираются использовать, - сказал сейчас Торино. - Однако я не думаю, что мы можем позволить себе предполагать, что это займет у них так много времени. И тогда возникает вопрос о том, что происходит с людьми, которых они туда затащили. - Он оскалил зубы в рычании. - Не знаю, но я не думаю, что быть объектом исследовательского проекта, ищущего наиболее эффективный способ убить всех на этой чертовой планете, вероятно, будет очень приятным опытом.

- Лонгбоу, - сказал эль-Хири гораздо более тихим голосом, - Я не спорю с тобой об этом. Никто не спорит. Но посмотри правде в глаза, чувак. Даже если мы остановим их здесь, что помешает им сделать то же самое где-нибудь еще? Я еще не готов отказаться от Аллаха, но должен признать, что в это становится все труднее верить. - Он покачал головой, его глаза потемнели. - По тем, кого мы допросили, совершенно ясно, что мы причинили им боль намного большую, чем кто-либо другой когда-либо причинял, но это написано на стене. На самом деле, я подумал, что, возможно, лучшее, что мы могли бы сделать, это попросить губернатора Хауэлла провести переговоры о нашей капитуляции.

- Что? - Торино посмотрел на него, не в силах поверить, что правильно расслышал.

- Я говорю о нас - о тебе и обо мне, а не о всей планете, - сказал эль-Хири. - Я был с тобой на каждом шагу этого пути. Я все еще с тобой, даже если ты один из тех ублюдков-крестоносцев, которых Аллах собирается вечно жечь в аду. Но правда в том, что я думал о сказанном тобой давным-давно. О той диаграмме, о которой ты думал. Может быть, нам пора посмотреть, какие условия можно выторговать для всех остальных, если мы готовы сдаться им.

Торино начал было быстро отвечать, затем остановился. Он посмотрел в глаза эль-Хири и понял, что другой человек, мусульманский экстремист, стал его другом. Больше, чем другом, почти его братом. И когда он осознал это, он также понял, что эль-Хири был серьезен. Если уж на то пошло, чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что эль-Хири действительно может быть прав.

За исключением, конечно, того, что было слишком поздно.

- Не думаю, что это принесло бы какую-то пользу, - сказал он теперь мягко. Эль-Хири посмотрел на него, и он пожал плечами.

- Они приняли решение, - сказал он. - И это не только мы - не только ты и я - и ты это знаешь. Шонгейри, которого мы допросили, достаточно ясно дал это понять. О, мы с тобой были настоящей занозой в заднице, когда дело касалось их - я в этом не сомневаюсь. И из того, что эти ублюдки успели сказать перед тем, как мы перерезали им глотки, у них было больше проблем здесь, в Северной Америке, чем где-либо еще. Конечно, это может быть потому, что именно здесь они решили сконцентрироваться, а это означало, что у нас, естественно, было больше ударов по ним, чем у кого-либо другого. Но на самом деле это моя точка зрения. Даже если мы остановимся - я имею в виду тебя и меня - и сдадимся завтра, остальная человеческая раса этого не сделает. Это не в нас, Абу Бакр. Черт возьми, посмотри на то, как ваша собственная сумасшедшая группа все еще изготавливала самодельные взрывные устройства и все еще ходила в мечети и синагоги с поясами смертников, когда сюда добрались шонгейри! Я знаю так же хорошо, как и вы, что большинству мусульман никогда бы и в голову не пришло сделать что-либо подобное, но истинно верующие, закоренелые радикалы, сделали это. Потому что они были преданы делу. Потому что то, чему они были привержены, было важнее всего остального, что они могли себе представить.

- Человеческий разум работает таким образом. Это то, кто мы есть, и то, как мы думаем, чувствуем и верим. Независимо от того, что мы делаем - независимо от того, что делают шонгейри - где-то всегда найдется какой-нибудь человек, который будет совершенно счастлив умереть, если ему удастся сначала перерезать горло одному шонгейри. Видит бог, разные группы людей давали друг другу множество причин ненавидеть друг друга на протяжении веков, и я думаю, что мы довольно убедительно продемонстрировали, что можем ненавидеть друг друга долгое-долгое время, даже из-за вещей, которые чертовски глупы, если разобраться. Но эти ублюдки убили больше половины всей человеческой расы, когда никто из нас - ни один из нас - никогда не сделал им ни черта плохого! Ты серьезно думаешь, что кто-нибудь, где бы то ни было на этой планете, когда-нибудь простит им это?

Эль-Хири снова посмотрел ему в глаза, затем глубоко вздохнул и покачал головой.

- Думаю, нет, - сказал он, и Торино кивнул.

- Я должен был бы сказать, что для межзвездных конкистадоров шонгейри кажутся тупее камня, когда дело доходит до реального понимания