М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

– Я вижу, ты сам испугался того, что сказал, проповедник! Однако… О-о! Как загорелись вдруг твои глаза! Должно быть, примерил свою задницу на тёплое место в иерархии самой Юдоли? – Пришедший-с-небес едва сдерживал язвительный смех. – Не обольщайся: Гора вовсе не является Юдолью! И ты – не святой, не демон и не повелитель мёртвых душ, а всего лишь повторяющая заученные фразы, не способная на самостоятельные решения марионетка!

– Я – слуга Господина нашего, и горжусь тем, что он избрал меня служить пастырем грешных сих! – не жалея глотки, с жаром возопил блюститель. – И я готов служить ему хоть в Юдоли, хоть в самой вечно пылающей Бездне! – казалось, он вот-вот лопнет и вспыхнет вдобавок, словно набитый углями бурдюк.

– Почему тебя постоянно тянет к Юдоли, проповедник? – сощурил глаз Пришедший-с-небес. – Ты так настойчиво поминаешь её, что поневоле возникает мысль: ты стремишься туда всей душой!

Рыбий рот блюстителя приоткрылся косой щелью, хватая воздух и издавая булькающие звуки, будто тот и в самом деле оказался влезшей на разделочный стол и вставшей на хвост толстющей рыбой. А Пришедший-с-небес уже обращался к народу:

– Эй, вы, все, кто явился на эту площадь за новой порцией розог и елея! Откройте же глаза! Узрите, кто пастыри ваши! Спросите себя, чего ждать от болтунов, именем Господина сулящих без умолку наказания и пытки всем, кто недостаточно истово страдает здесь, а между тем живущих так, словно то преддверие Юдоли, в которое они превращают мир сей для «стада человеков», в то же время является предместьем Обители Небесной для них, отдельных «избранных», отряженных господином своим это стадо пасти! Очнитесь же, в конце концов! Как вы идёте за теми, кто стремится в самую Бездну?!

Блюститель и вовсе потемнел, как лежалая печёнка мула, однако так и не произнёс ни единого слова.

– Что ж, поскольку ваш пастырь проглотил язык… – Пришедший-с-небес ехидно глянул на прочищавшего горло и судорожно сглатывавшего блюстителя, – воспользуюсь случаем: он рассказал вам свою историю – я расскажу свою.

Максуду было плохо видно с его места, но он и так знал, что сотни лиц сейчас были обращены к Пришедшему-с-небес и сотни пар глаз устремлены на него. На площади стало совсем тихо. Прекратилось и квохтанье блюстителя: кажется, он таки разглотал свой нервный комок в горле. Напряжённое, с крепко сжатыми губами лицо и сузившиеся в щёлки злые глаза говорили о том, что пастырь отнюдь не сдался – лишь затаился до поры и ждёт удобного момента, чтобы отыграться сполна.

– Да будет вам известно, – начал рассказ Пришедший-с-небес, – что в Первый день трудов Создатель сотворил намерением-словом своим светозарных бесплотных существ. Разумных – ибо разум Создателя был неотделим от его любви – творческой силы и потребности творить. Бесплотных – ибо не существовало в ту пору иной материи, кроме сияния самого Создателя. И целый мир появился вместе с ними, окружив Сердце Создателя сияющей сферой, и стал этот мир первой ступенью Мироздания и основой для всех последующих. И существа из света населили Сияющий мир.

«Ангелы» – так стали называть этих существ много позже люди, когда те пришли эмиссарами Сияющего мира в мир людей. «Перворождённые» или «Первые» – так стали называть они себя сами, когда Создатель произвёл на свет иные формы жизни. Но тогда, в исходе Дня первого, не было у них имени, и назывались они просто «Живые», или «Сознающие», или «Сотканные-из-света», или «Сияющие» – ибо ничего, кроме сияющей сознанием энергии жизни не было у них, и лишь единственное слово существовало во всём только что зародившемся Универсуме, которое означало: «живой, сознающий, сияющий».

Создатель без устали трудился над сотворением Мира, и вот уже шесть ступеней, одна плотнее другой, составляли здание Универсума. Осознающие собственную индивидуальность в пронизанном любовью Создателя едином и нераздельном мире живые существа населили Шестую ступень. И совершенством своего осознания всех превосходил человек.

Был человек чист и невинен, и не ведал другого знания, кроме того, что Создатель сотворил Универсум и всё в нём, и не владел другим умением, кроме восхваления Его, и из Шестого мира душа человека могла общаться с Ним. Ничего больше не знал и не умел человек, поскольку то прекрасное место, где обитал он, было щедро на пищу, и воду, и тепло (не был обширен край благословенный – но и число людей было невелико), и ум его спал, не имея ни внутренней тяги к познанию, ни внешней необходимости знать что-либо ещё. И оставлял человек всё на волю Создателя. Однако хотя в достатке имелось у человека и воды, и пищи, и тепла, и не обреталось в той земле опасных болезней, само устройство Шестой ступени являлось таковым, что тело человеческое не могло не испытывать страданий при недостатке одного или другого, как и не могло избежать боли и мучений при недугах. Кроме того, имея весьма продолжительный срок жизни, человек всё-таки подвержен был старению и смерти.

Перворождённый, старший из старших и самых мудрых, правил в Сияющем мире, и называли его «Господин» – потому что надзирал он за зданием Универсума и все живые подчинялись ему. Прочие же Сотканные-из-света служили вестниками и проводниками воли его в нисходящем спектре миров, включая мир человека. Господин поддерживал порядок и стабильность в Мироздании, требуя неукоснительного следования законам, установленным им, и беспощадно карал нарушителей и непослушных.

Мудрые и вечные, как сияние Создателя, из которого были созданы, свободные от бремени физической оболочки, ангелы не стремились появляться в плотном теле на Шестой ступени, в мире человека, без крайней необходимости, поскольку, обретая плоть, они принимали на себя и всю тяжесть плотского бытия, ощущая жару и холод, испытывая голод и жажду, подвергаясь боли и телесной смерти. Был же ангел, старший над другими, который часто посещал Шестой мир и жил среди людей как один из них. Этот ангел сблизился с человеком, и, чувствуя то же, что и он, преисполнился состраданием к отягощённому плотью существу. Именно сочувствие и сострадание послужили причиной того, что Сотканный-из-света усомнился в праве Господина ограничивать знания и возможность обретения свободы живыми существами, в том числе и людьми.

«Что человек как сорная трава на земле? – сказал он. – Растёт она под ногами садовника, зависимая от милости его и попираемая ногами его. В Первый ли день сотворён, в Шестой ли – мы братья: в каждом из нас – дыхание Создателя, и все мы – дети Его! Почему же одним дана свобода и вольны они поступать по усмотрению своему, другие же, рождённые в невежестве рабы, должны слепо подчиняться, беспрекословно