Северянка - Екатерина Валерьевна Баженова

Княжич поднял руку вверх, прекращая выкрики толпы.

– Десять лет назад мой отец нашел его в полном здравии, но тот не возжелал вернуться, оставив престол младшему брату. И теперь по праву наследия трон должна занять дочь старшего сына семьи. Справедливость наступила.

– А это правда, что князя Святополка убили? – спросил кто-то из толпы.

Слово взяла Рагнеда:

– Князь погиб при восстании, которое устроил Талец. Виновные уже наказаны. Воины, – княжна указала на бойцов, – подавили предателя, но спасти князя мы не успели. Никита будет вам хорошим князем, и я ему в этом помогу.

– Слава княжичам! – завопила толпа.

– Что ты говоришь? – зашипел сестре на ухо Никита.

– А ты хочешь, чтобы я им всю правду рассказала? Что твоего отца убила я, а тебя по доброте душевной не тронула?

« Она права» – вздохнул Никита и спорить не стал.

– Правда не всегда помощник, но палку с враньем перегибать тоже не стоит, – пояснила сестра.

По поводу восхождения княжичей на престол устроили народные гуляния, ярмарку. Княжичи погуляли с народом, вернулись во дворец, где в их честь тоже закатили пир. За одним столом сидели и бояре, и бойцы, и дружина. Смеяна с сестрой обносили напитками гостей. А Бес все глаз не сводил с сестры Смеяны, хотел с ней заговорить, но девушка каждый раз уходила от него, хотя сама поглядывала на этого черного здоровяка. Княжне стало жаль товарища – у него был такой растерянный вид.

– Василина, – Рагнеда позвала девицу и отвела в сторону. – Ты чего так от Беса шарахаешься? По тебе видно, что он тебе люб.

– Боюсь я его. На побоище врагов на куски рвал, а тут – словно зверя из клетки выпустили.

– Тебя в клетку посади, не корми, да каждый день заставь драться за свою жизнь, как ты себя вести станешь? Выходит, и меня, и других бойцов тоже бояться надо? Мы все звери из клетки.

– Вы не такие страшные, у вас…

– Кожа белая, – закончила Рагнеда. – Он же тебе нравится?

Василина заревела и кивнула.

– Дурочка, чего плачешь? – княжна обняла девицу.

– А если он со мной поиграется, а потом в свои края уедет? А туда я с ним ни за что, но и тут без него не смогу… Наши молодцы не понимают чего я им от ворот поворот даю. Мне никто больше не нужен…

– Так позови его плясать. Глядишь, сдружитесь. Или в сад гулять пойдите, где тихо и никто не помешает. Вытри личико, а то совсем зареванной будешь. Иди умойся, а я с Бесом поговорю.

Василину как ветром сдуло.

Княжна позвала Беса:

– Признавайся, друже, мила тебе Василина?

– Краше девицы во всем княжестве не сыскать. Только она меня боится как огня. А вот вовсе заревела и убежала. Я же все видел.

– Что ты видел? Плясать позовет – пойдешь?

– Я по-вашему не разумею.

– Вот и научишься.

Тут Василина будто из-под земли выросла. Личико светлое, глаза сияют, на щечках ямочки, белокурые локоны ниже пояса струятся. Бес так и онемел.

– Пойдем? – спросила она, протягивая руку, а другой на пляску указывая.

Не дожидаясь ответа, девушка схватила Беса и поволокла в толпу, где уже плясали некоторые бойцы.

Бес очень выделялся на этом фоне, было забавно наблюдать за его неуклюжими движениями. Но бойцы, за все его пребывание в плену, кое-чему его все же научили. Бес быстро вошел в колею, получалось даже очень неплохо.

– Я в палаты пойду, – сказала княжна Светозару. Борис тоже это слышал и быстро затерялся в толпе, направляясь туда же.

Смеяна проводила Рагнеду до покоев, где когда-то жил Ярослав, будучи ребенком, а затем и подростком.

– Тут ничего не трогали. Оставили все как есть. Так княже приказывал.

– Зачем? – не понимала княжна.

– Не знаю. Он иногда тут сидел один…

Воспоминания об отце накатывали, к глазам подступали слезы. Смеяна все поняла и оставила Рагнеду одну. Казалось, что все в этой комнате пропитано Ярославом. Вот-вот откроется дверь, и он, такого же возраста, как Никита, вбежит сюда…

Дверь открылась, но в комнату вошел один из бойцов – Горын.

– Ты чего здесь? – спросил он, улыбаясь.

Княжна повернулась спиной к нему, продолжая осматривать опочивальню:

– Здесь жил мой отец, когда был отроком.

– Воспоминания нахлынули? – Горын выглянул в коридор: никого. Затем осторожно прикрыл дверь и задвинул засов.

Рагнеда доверяла безоговорочно всем товарищам – они вместе столько прошли, бились спина к спине. Из грез ее вырвал звук булата, вынимаемого из ножен. Девица обернулась. Реакция у нее была хорошая – Рагнеда резко наклонилась назад. Когда лезвие ушло в сторону, схватила Горына за руку и толкнула вперед, выворачивая его конечность, как показывал Шун. От боли напавший выронил саблю из зажатой руки. Но он же боец, поэтому в запасе всегда есть пара кинжалов, один из которых он вынул из голенища сапога.

Княжна слегка растерялась – почему Горын нападает на нее? Смущало и то, что она была безоружна (и это было известно сопернику), да еще этот дурацкий сарафан… В штанах и рубахе сражаться гораздо удобнее. Но Шун научил кое-чему, поэтому было не страшно оказаться в неравном бою. Горын двигался ловко и быстро, несмотря на свой рост и гору мышц. Рагнеда едва поспевала увертываться. Вот, здоровяк зацепил правую руку княжны чуть повыше локтя. Лезвие глубоко рвануло плоть, кровь хлынула и ручейком заструилась вниз.

Рагнеда до последнего надеялась, что это все несерьезно, но теперь поняла – Горын хочет ее убить. Рагнеда сжимала рану, лихорадочно перебирая в мыслях что ей делать. Она выставила левую руку вперед:

– Подожди…

Горын, надвигавшийся на не, остановился. С лезвия его кинжала капала кровь жертвы.

– Зачем? – спросила княжна. – Что я тебе сделала?

– Мне – ничего. На том свете узнаешь кому дорогу перешла, – ответил убийца и снова атаковал.

Рагнеда отскочила, булат воткнулся в стену. Нырнув под руку бойца, девушка выхватила у него из-за пояса пику – любимое оружие Горына. Он всегда носил ее с собой, заткнув за пояс, и берег на самый последний момент. Медлить было нельзя. Пока боец соображал что происходит (даже обернуться не успел) как пика вошла ему меж лопаток по самую рукоять. Даже вскрикнуть не смог. Держась за стену, Горын медленно оседал на пол, изо рта капали кровавые слюни и пена. Он просто сложился пополам, подогнув колени. Его рука все еще продолжала сжимать кинжал. Из спины торчала рукоять пики, а ее острие выглядывало из груди, пронзив легкое и сердце.

Княжна еще мешкала, приходя в себя. Рану сильно ссаднило,