Дочь Волка - Виктория Витуорт

Ей казалось, что сердце ее стало слишком большим, что оно сейчас разбухнет еще больше и взорвется, разнеся грудную клетку; дыхание обжигало горло. Снова крики за спиной и дикий вопль, вдруг резко оборвавшийся. Звон клинков.

Они выбрались из-под деревьев на простор, к свету, где воду рябило и она поблескивала в ярких лучах утреннего солнца так, что смотреть было больно. Они выбежали к берегу в том месте, где река расширялась, переходя в эстуарий, а затем и в открытое море. Был прилив, и на песок накатывали небольшие волны. При их приближении стая куликов-сорок, возмущенно крича, разом поднялась на крыло.

А дальше – прямо в воду, где на якоре стоял изящный корабль с вытянутым, заостренным носом. Не рыбацкая шхуна из Иллингхэма – те были меньше и более округлые, к тому же сейчас все они были вытащены на берег, чтобы их не достал прилив. Элфрун и Аули двигались с большим трудом: тяжелый сверток у Элфрун и намокшие юбки замедляли их ход. Они были тут одни.

И тогда Элфрун все-таки оглянулась.

По берегу, в каких-то пятнадцати-двадцати шагах от них, бежали трое. Высокий рыжеволосый Танкрад, более худой и изящный Финн и еще Атульф. Первые двое наседали на Атульфа, который двигался спиной вперед и спотыкался с плеском на отмели.

Никто из них не был вооружен, но на лицах Танкрада и Финна читался смертный приговор. Обернувшись на всплеск рядом с собой, Элфрун увидела Аули, которая с ножом в руке – все еще? опять? – направлялась к берегу. На воде покачивались белые чайки.

Аули двигалась тихо, пряча от Атульфа правую руку. Она подкрадывается к нему, поняла Элфрун. Когда до Атульфа оставалось всего несколько шагов, девушка подняла свой нож. И тут Элфрун ахнула.

Видимо, именно этот звук насторожил его. Резко, как пикирующий сокол, он развернулся и сделал бросок к Аули. Он схватил ее за запястье, вывернул руку, и нож, выскользнув из ее пальцев, упал в воду. Атульф тут же погрузился в воду, поднялся, промокший насквозь, но с ножом в руке; блеснуло страшное, направленное снизу вверх лезвие, готовое пронзить чье-то сердце или легкие.

Элфрун видела, как Финн и Танкрад переглянулись. И снова все произошло так быстро, что она не успела ничего понять. Финн бросился к Атульфу, обхватил его за талию так, чтобы нож не мог достать его, и попытался свалить его в воду. Атульф пошатнулся, но все же устоял на ногах. Ему потребовалось лишь мгновение на то, чтобы перевернуть нож острием вниз и ударить им в спину Финна под серой туникой, тут же высвободив клинок для следующего удара.

Но в этот момент Аули подскочила к нему сзади; упершись коленом ему в поясницу, она обеими руками схватила его за голову и, резко дернув ее назад, сломала ему шею.

Элфрун слышала этот зловещий хруст.

На берег высыпали какие-то фигуры.

Аули отпустила тело, и оно упало в неглубокую, до колен, воду. Затем она нагнулась, подобрала свой нож и с силой сунула его в ножны на поясе. Финн тоже упал, и Аули с Танкрадом подняли его, подхватив под руки. Элфрун последовала за ними к кораблю, покачивавшемуся на воде, которая доходила им тут до груди. Чуть дальше на якоре стояли еще три судна.

Аули перелезла через борт и обернулась, чтобы помочь Танкраду поднять Финна на палубу. С того ручьем текла вода, смешиваясь с кровью; Элфрун услышала глухой удар и видела, как качнулось судно, когда он тяжело упал на палубу.

– Элфрун! – Танкрад забрал у нее из рук плащ.

Она уже сама не понимала, почему так вцепилась в него. Будь она сообразительнее, уже давно бросила бы его на бегу. Танкрад швырнул его за борт и теперь делал из своих рук опору для ее ноги – так же, как когда помогал ей взобраться на Бурю.

Она отрицательно помотала головой. Раз Аули смогла перевалиться через борт, словно тюлень, она, конечно, тоже сможет это сделать. Край обшивки врезался в ушибленные и покрытые синяками ребра, и на миг ей показалось, что она свалится обратно в воду, но в конце концов она все-таки оказалась на палубе.

Аули склонилась над Финном. Судно заскрипело и закачалось: это в него забрался Танкрад. Финн лежал на боку в скопившейся воде. Она постепенно становилась красной, и по ее подсвеченной солнцем поверхности кольцами расползались прожилки крови.

Аули сокрушенно качала головой.

Элфрун открыла рот, но с губ ее не сорвалось ни звука. Она наклонилась, и они вдвоем с Аули начали осторожно поворачивать Финна на спину. Тонкая шерстяная туника пропиталась кровью, а его кожа прямо у них на глазах приобретала сероватый оттенок. Глаза его были открытыми, но мутными. Когда они двигали его, рука его безвольно упала на палубу, словно не было в ней костей и сухожилий.

Танкрад с угрюмым видом отошел на нос судна.

Аули наклонилась и поцеловала Финна в лоб, а затем большим и указательным пальцами правой руки закрыла ему глаза. Она что-то тихонько пробормотала себе под нос, но Элфрун ничего не поняла.

Казалось, что все пять чувств вдруг оставили ее: перед глазами все было серым, уши не слышали ничего, кроме пульсирования собственной крови, тело стало холодным и занемело; а еще она почему-то чувствовала вкус и запах пепла.

Слез не было.

Она даже не дышала.

Она почувствовала руку на своем плече, а потом кто-то заключил ее в теплые объятия. Это была Аули, и Элфрун с готовностью прижалась к ней, позволив девушке поддержать себя. Она чувствовала ее теплое дыхание на своей шее, прикосновение рук к спине, и какое-то время они так и стояли на коленях в красной от крови воде, прильнув друг к другу. Они находились в идеальном равновесии, не давая друг другу упасть. На душе было горько и одновременно сладко. Элфрун никогда в жизни не испытывала такой близости с девушкой своего возраста, как сейчас с этой чужеземкой, с которой они не могли обменяться хотя бы словом.

Судно вновь накренилось и закачалось – это был Туури. Одним взглядом охватив всю сцену, он произнес на своем непонятном языке что-то явно богохульное, после чего отвернулся и, продолжая ругаться, в сердцах несколько раз ударил кулаком в деревянный борт, разбив в кровь костяшки пальцев.

Аули осторожно отпустила Элфрун и повернулась к своему отцу. Она указала рукой на берег, затем на судно, очевидно, описывая происшедшую здесь схватку. Элфрун посмотрела туда, где прибой покачивал на волнах длинную и темную фигуру – тело Атульфа. Возьмет ли кто-нибудь на себя труд похоронить его?

Теперь Туури сурово смотрел на Танкрада, но Аули что-то сказала ему, и он смягчился. На другие корабли вскарабкивались из воды люди. Из-за деревьев потянуло дымом.

– А как же Тилмон? – спросила Элфрун. – Свита? – Она тоже посмотрела на Танкрада.

На лице Туури появилась заразительная щербатая улыбка.

– Они совершили большую ошибку. Допустили наш численный перевес. И еще одну, даже еще большую. Закрылись в своем зале.

Прошло некоторое время, прежде чем смысл этих слов дошел до Элфрун, и тогда она повернулась и снова посмотрела на Танкрада, на этот раз пристально. Он смотрел на дым и был похож на застывшего неоперившегося птенца, загипнотизированного взглядом змеи. Дым становился все темнее и гуще и теперь волной поднимался над верхушками деревьев – ветер подхватывал его и уносил вдаль. Теперь уже стало слышно потрескивание пламени.