Сиротка. В ладонях судьбы - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Хорошо, я расскажу вам основное, — начал он немного суховато. — Я встретил вашего мужа в Лондоне, где обосновались лидеры «Свободной Франции». Полковник представил нам его как отличного воина. Поскольку я моментально узнал вашего повелителя лесов, я подтвердил слова его начальника, что позволило мне привлечь адъютанта Дельбо в свою организацию. Десять дней спустя он получил чрезвычайно сложное задание, в котором проявил себя героем. Я не стану сообщать вам имя человека, который спас его во время операции. Имена запрещены в военное время, когда все друг друга подозревают. В ноябре Тошан вызвался добровольцем на новое задание, еще более опасное. И вот здесь мы его потеряли, решив, что он либо погиб, либо попал в плен. Но благодаря нашей разведке ближе к Рождеству я узнал, что он был тяжело ранен во время парашютного прыжка в намеченной зоне. Подпольщики спрятали его у себя дома, в Дордони. Его выходили. Я отправил вам поздравительную открытку, поскольку решил, что вы, Эрмина, тоже должны приехать во Францию, чтобы быть рядом с ним, если он выживет и нам удастся отправить его в Канаду. Наше руководство действительно сочло необходимым предоставить ему длительный отпуск, поскольку у него жена и трое детей. После этого планировалось присвоить ему звание лейтенанта и отправить на службу в военный гарнизон Квебека. Но для этого Тошана нужно разыскать. И вы единственная сумеете уговорить его отказаться от борьбы. Судя по всему, он очень упрямый…

Эрмина еле сдерживала слезы. Рассказ Дюплесси напугал ее и одновременно обрадовал.

— Слава Богу, Тошан жив! И он сможет вернуться на родину, в нашу страну снегов. Это будет справедливо. Его мать умерла в сентябре прошлого года. Он не смог проводить ее в последний путь. Я знаю своего мужа: ему необходимо ходить по своей родной земле. Он должен вернуться в свои леса и в наш дом на берегу Перибонки. Мне так его не хватает, Октав!

Сдавленное рыдание заставило ее замолчать. Импресарио, смутившись, замахал руками.

— Эрмина, наберитесь мужества! Вы не единственная женщина, оказавшаяся в подобной ситуации. Сейчас таких, как вы, тысячи. Служба отправки на принудительные работы опустошила дома. Матери оплакивают своих сыновей, жены тоскуют по своим мужьям. Отсюда и успех песни «Я одна в этот вечер». Лео Маржан исполнила ее так талантливо, что некоторые считают название песни идеальным символом мрачного периода оккупации.

— Я слышала ее как-то раз по радио…

Дюплесси принялся напевать, устремив взгляд в пустоту:

Я закрыла окно:

На город опустился ледяной туман.

Он проникает в мою комнату,

Наша комната плачет по прошлому.

Я одна в этот вечер

Со своими мечтами.

Я одна в этот вечер

Без твоей любви.

Моей радости пришел конец,

Все разбито, на сердце тяжело.

Я одна в этот вечер

Со своим горем,

Я потеряла надежду вновь увидеть тебя.

И все же я буду любить тебя всегда.

Не оставляй меня одну без твоей любви.

— «Я одна в этот вечер», — подхватила Эрмина. — «Я потеряла надежду вновь увидеть тебя». О, Октав, это так трогательно! Просто и в то же время правдиво.

Вы будете петь ее в кабаре, и у вас появится толпа поклонников, спешащих вас утешить, — пошутил он. — Эрмина, вы мне нужны: именно такая прекрасная певица сможет привлечь многочисленную публику, иногда немецкую, и этим вы будете мне полезны. Когда господа из СС приходят аплодировать хорошенькой женщине, как я вам уже вчера говорил, мы можем проводить за их спиной некоторые операции.

— А Тошан? Как мы его найдем?

— Мы надеемся, что он еще в Дордони. Я как раз собирался организовать турне по провинции, как я вчера уже упоминал. Это позволит мне встретиться с некоторыми связными под благоприятным прикрытием. Заодно мне нужно забрать и вывезти другого человека. А теперь, Эрмина, поговорим о работе. Лучший способ встретиться с вашим мужем — это помогать мне своим голосом и красотой. Так что съешьте лучше круассан, вместо того чтобы лить слезы.

— Хорошо, мой дорогой друг! Я полностью полагаюсь на вас и буду петь от всей души, обещаю! Октав, спасибо, что были со мной откровенны. И все же меня не покидает ощущение, что вы злоупотребили моим доверием… Я должна была бы на вас сердиться, но не могу, учитывая, что вашей начальной целью было все-таки соединить нас с мужем и отправить его на родину.

Женщина встала и обогнула стол. Наклонившись, так что он увидел ее грудь в вырезе пеньюара, поскольку ночная рубашка была очень открытой, она в порыве благодарности поцеловала своего импресарио в обе щеки. Это его взволновало, но он не подал виду и поспешил вернуться к своим артистическим заботам.

— Я принес вам либретто «Лоэнгрина». Но этой ночью я хорошенько все взвесил и подумываю сменить тактику. Я должен наилучшим образом использовать ваше присутствие в Париже. Вместо того чтобы ставить эту оперу Вагнера, которая потребует огромных затрат, почему бы не предложить публике концерт из известных оперных арий, включая отрывок из «Лоэнгрина»? Мы обсудим это сегодня. Я вывожу вас в свет, маленький Соловей! Вы должны быть очень красивой, шикарной. А завтра — за работу! Надеюсь, у нас будут интересные встречи, несмотря на то что многие артисты покинули столицу. Даже Фернандель был мобилизован, но продолжает снимать фильмы. Вы знаете Фернанделя, Эрмина?

— Только понаслышке. Я знаю, у вас это популярный актер и певец. Моей матери очень нравится Морис Шевалье. Она купил одну из его пластинок.

— Он в Париже, но в данный момент больше не выступает. В 1939 году он пел для наших войск Восточного фронта, и название у песни было достойное: «Отличные французы». Месье Шевалье ведет себя тихо, ведь его жена — еврейка. Он прячет ее, а также ее родителей. Некоторые считают его благосклонным к режиму Виши, но это полная чушь. Это великий артист и честный человек. Я бы с удовольствием вам его представил. Но увы! Это невозможно. А теперь, моя дорогая, вынужден вас оставить; я вернусь за вами в полдень.

Он поцеловал ей руку и вышел. Эрмина осталась одна в состоянии крайнего возбуждения.

— Тошан тоже во Франции, — тихо сказала она, уставившись на чайник из белого фарфора. — Но мне придется ждать еще несколько недель до отъезда в турне. За это время с ним может случиться несчастье. Боже, защити его, верни его мне! Если мы снова окажемся с ним вдвоем в нашем доме в лесу, с нашими детьми, я больше ничего не буду требовать от жизни. До самой смерти я буду благославлять Небо за то, что мне даровано такое счастье.

Она глубоко вздохнула и встала со стула, решив одеться и отправиться в собор Нотр-Дам. «Я не хочу выделяться. Надену платье и кофту, а голову повяжу платком».

Десять минут спустя она сдавала ключ на ресепшене отеля. Служащий приветливо с ней поздоровался.

— Я скоро вернусь, — сказала она. — Полагаю, собор открыт в этот час.

Мужчина взглянул на нее с улыбкой. Казалось, его что-то позабавило, и это ее заинтриговало.