Золотая Ветвь - Галина Львовна Романова

На четвертый или пятый день пути — они покинули уже Нефритовый Остров и, миновав ничейную территорию, уже стояли на границе с Янтарным, — Галадар однажды проснулся среди ночи. Эльфы и орки по очереди стояли ночную вахту, и сегодня была ночь, когда караульных распределял именно он. Судя по всему, стража только что сменилась — эльф-часовой стоял у костра и напряженно смотрел во тьму. Галадар приподнялся на локте и сразу увидел, куда тот смотрит. Отойдя в сторонку, Хаук отчаянно работал двумя руками — клинки так и летали вокруг его тела, образуя почти незримую в темноте, но от этого еще более смертоносную стену. Галадар тихонько встал и направился к орку.

Хаук заметил его в самый последний момент — эльф догадался зайти сзади. Он опустил меч и талгат, прервав их пляску, и выдохнул, не оборачиваясь:

— Я же мог тебя задеть…

— Но не задел, — усмехнулся Галадар.

— Иди спать! Завтра нам переходить Границу.

— Пройдем, не сомневайся!

— И вступим на землю чужого Острова!

— С каких пор тебя это волнует?

Хаук обернулся, и Галадар поразился огню, горевшему в его глазах. На миг ему стало жутко — взгляни на него так любой другой орк, даже Рехт, и эльф бы решил, что настал его смертный час. Отблески костра, отражавшиеся в зрачках, делали орка похожим на дикого зверя. Казалось, еще миг — и он опустится на четвереньки и зарычит, а потом порастет шерстью и убежит в ночь.

— Что с тобой, Хаук?

Орк выронил оружие. Плечи его поникли, и лишь огонь в глазах остался прежним.

— Я не знаю, — промолвил он так тихо, что лишь чуткий слух эльфа помог разобрать слова. — Я не уверен…

— Ты?

— Я боюсь спать.

— Что? — Галадар подошел ближе, протянул руку, чтобы коснуться его плеча.

— Каждую ночь, стоит мне закрыть глаза, я слышу ее голос, — вздохнул Хаук. — Она зовет меня. Ей плохо. Она в опасности! Я должен спешить к ней на помощь, а вместо этого… — Он махнул рукой. — Я должен встретиться с Верховным Паладайном, должен скрестить с ним оружие, должен, в конце концов, заявить об этом, — Хаук коснулся мешочка, висевшего у него на груди, — но я не могу! Я боюсь, что потеряю ее, если пойду дальше…

— И в то же время не можешь остановиться?

— Меня влечет туда. Звавший не имеет права остановить зов. Может, пока не поздно, повернем назад? Туда, где меня ждет она?

Галадар знал о том, что жена Хаука — эльфийка старинного рода, что она ждет ребенка и что орк оставил ее где-то далеко отсюда, на Изумрудном Острове.

— Если она в опасности, как ты говоришь, то тебе понадобится сила, чтобы спасти ее, — поразмыслив, сказал Галадар. — Нас всего шестнадцать, — он кивнул на отдыхающий у костра отряд. — Этого слишком мало. Кроме того, тебе нужен мудрый совет — хорошей Видящей или…

— Или опытного шамана, — кивнул Хаук. — Эти ваши волшебницы не вызывают у меня доверия. Кроме Ласки я видел всего двух, и они обе показались мне… они мне никак не показались! Надутые гусыни, слишком озабоченные собственной важностью и слишком презирающие остальных, чтобы заботиться о ком-то, кроме самих себя. Для них магия — это оружие, которым они пытаются держать в повиновении всех остальных, в том числе и собственный народ. Я не удивлюсь, если ваши правители давно уже пляшут под их дудку.

Галадар нахмурился. Он мог бы многое рассказать о Видящих — в каждом замке жила одна такая, и еще несколько сотен бродили по дорогам Архипелага, выполняя свой долг, — но в чем-то орк был прав. И эльф лишь пробурчал:

— Тогда ты сначала должен обзавестись шаманом.

Выбор был сделан.

Границу с Янтарным Островом пересекли без труда и почти сразу оказались в краю, потрепанном войной. Орки здорово похозяйничали здесь — практически каждый замок лежал в руинах, у стен во рвах догнивали трупы их защитников, а чудом уцелевшие жители скрывались в лесах и боялись нос высунуть. Судя по числу погибших, уцелел один из семи эльфов, независимо, кто это был — мужчина, женщина или ребенок. Альфары и элле уцелели в больших количествах — они просто-напросто разбежались еще в начале войны и попрятались в лесах и под горами. Но те, кто остался, разделили судьбу хозяев.

Остров казался вымершим — за первые два дня пути отряд ни разу не встретил живых существ, за исключением диких зверей. Да и те шарахались так, что даже зайца не удалось подстрелить. Хорошо, что в лесах были орехи и грибы, а в садах при уничтоженных замках иногда удавалось отыскать плодовые деревья.

Дозорные заранее предупредили императора о появлении его противника. Он знал все — шаман, хоть и отказался предсказать исход поединка, назвал, однако, точную дату и час встречи, поэтому ничего не было удивительного в том, что Верховный Паладайн сам выдвинулся навстречу.

Они встретились рядом с одним из разоренных замков — разрушенные стены со следами пожара, трупы во рву и тела повешенных защитников на деревьях вокруг. Заметив спешащих навстречу орков, Хаук и его спутники остановились, спокойно дожидаясь, пока их не возьмут в кольцо. Повозка, на которой ехал Паладайн, остановилась в десяти шагах, и император орков не спеша вышел, откинув полог. Вместе с ним показались шаман и Мастер Смысла. Эльф, которого Паладайн вел на цепи, как пса, тут же опустился на колени у ног повелителя, а шаман проворно соскочил наземь и, стуча в бубен, несколько раз обежал Хаука и его спутников.

Хаук не следил за ним взглядом — он осматривал окруживших их воинов. Здесь были многие знатные орки, а также воины высокого ранга — все сплошь сотники и тысячники. Армия орков на короткий срок оказалась лишенной своей верхушки. Знал бы это лорд Наместник Наринар Янтарный, сидевший в своем поместье-столице в осаде, не преминул бы напасть.

Несмотря на обстоятельства, Хауку показалось, что многие смотрят на него без вражды — с любопытством и даже оттенком симпатии.

— Ты звал меня, — нарушил молчание Паладайн так, как того требовал обычай. — Я пришел. Скажи, кто ты и почему звал меня? Скажи смело и при всех, если тебе есть что сказать!

— Есть. — Хаук шагнул вперед, спиной чувствуя, как его спутники точно так же шагнули назад, оставляя его одного. — Мое имя — Хаук аш-Гарбаж, сын отца, казненного тобой. Тот, кого ты объявил вне закона. Тот, кого ты собирался уничтожить, хотя на самом деле должен был защищать и кому присягал служить до конца своих дней! Я позвал тебя, чтобы восстановить справедливость!

— Я не помню, чтобы присягал кому-либо на верность! — отрезал Паладайн. — Я — император орков…

— Но ты — Верховный Паладайн Золотой Ветви! Ради нее ты развязал эту войну, ради нее создавал Империю Ирч. Ради нее…

— Ради Золотой Ветви! — воскликнул Паладайн. — Но не ради тебя! Кто ты такой, что бросаешься такими словами?

Хаук медленно стянул через голову тунику, открыв на всеобщее обозрение шрамы на груди. Среди орков послышались изумленные восклицания — далеко не все знали, что именно носит на груди сын генерала Эрдана.