Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Главными в повестке заседаний Круга стали вопросы о беженцах с Дона и о поддержке сражающихся на фронте бойцов Донского корпуса. Никаких законодательных инициатив, предполагающих изменение сложившейся политической системы, не выдвигалось. 14 октября на заседание Круга прибыли Врангель, граф де ла Мартелль (аккредитованный посланник Франции) и генерал Бруссо (начальник французской военной миссии). В свойственной ему манере Верховный комиссар заявил: «Франция никогда не мирилась с большевизмом… Еще несколько усилий, и вы придете к цели – увидите ваши станицы и Тихий Дон. Питая надежду на скорое осуществление этого, я передаю вам пожелания Франции и братский привет ваших друзей и союзников, которые не пожалеют никаких усилий, чтобы вам помочь по мере возможности и до конца»[473].

Что касается казачьих структур Терека, то в Крыму продолжали работу терское правительство и войсковой атаман, но какого-либо противодействия политике Правительства Юга России с их стороны не предпринималось.

Оценка роли представительных учреждений в Крыму была бы неполной без рассмотрения попыток осуществления автономии со стороны крымских татар. 15 мая 1920 г. в Симферополе состоялся Всетатарский съезд, на котором выступили сам Врангель и губернатор Перлик. По итогам работы съезда была создана комиссия при Начальнике Гражданского Управления для разработки специального «Положения» о татарском самоуправлении. Ее председателем стал один из авторитетных лидеров крымских татар Мустафа Мирза Кипчакский. Был разрешен выход газет на татарском языке «Миллет» и «Голос крымских мусульман», издававшихся в Симферополе. В июне 1920 г. в отставку был отправлен крымский муфтий, однако преемника ему не назначали. Правительство стремилось к тому, чтобы новый муфтий не получал бы назначения «сверху», в порядке дореволюционного законодательства, а был бы избран непосредственно всем татарским населением. В конце августа 1920 г., несмотря на ряд административных проволочек, был разработан проект «Временного Положения о самоуправлении крымских татар в области духовно-религиозной, культурно-просветительной и по заведыванию вакуфами». К этому времени уже получили легальный статус татарские земские начальные школы, а в ряде учебных заведений Крыма было разрешено преподавание на татарском языке (в качестве родного) для татарских детей (государственным языком оставался русский). 29 октября 1920 г. предполагалось утверждение проекта на заседании Правительства. Однако «крымская эвакуация» сорвала его реализацию, равно как и многие другие законодательные инициативы, разработанные в белом Крыму в последние месяцы его существования.

«Временное Положение» исходило из признания права на самоуправление «татарского магометанского населения Крыма» в области «духовно-религиозной, культурно-просветительной и по заведыванию вакуфами». Вводились избираемые самим населением структуры – Совет по делам крымских татар и Управление делами крымских татар – с функциями представительной и исполнительно-распорядительной соответственно, причем лица, занимающие выборные должности, получали права «государственной службы». Избирательное право при выборах Совета основывалось на критериях, схожих с избирательным правом при выборах волостного земства, но с учетом национальной и религиозной специфики. Выборы проводились на «особых избирательных собраниях», на которых получали право участвовать «все лица мужского пола татарского магометанского населения Крыма», обладавшие «возрастным цензом» (25 лет) и «цензом оседлости» (проживание в Крыму не менее трех лет к началу выборов). От выборов отстранялись дезертиры, недееспособные, осужденные за совершение тяжких преступлений и состоящие под следствием. Основной избирательной ячейкой становился «мечетский приход» (приход при мечети), который избирал сперва одного выборщика, а затем выборщики на особых волостных и городских сходах избирали в Совет по одному представителю от каждого населенного пункта с татарским населением до 10 тысяч душ и по два представителя от пунктов с населением свыше 10 тысяч человек. При этом от каждой мечети, гарантированно, избирался один представитель, даже независимо от общей численности населения. Приходские собрания созывались «старшим по должности духовным лицом», а волостные и городские собрания созывались «председателями волостных земских управ и городскими головами». Сроки созыва местных избирательных собраний и открытие сессий устанавливались губернатором.

Сформированный таким образом Совет избирался на год и в течение года должен был собираться как минимум один раз. Правомочными считались собрания, насчитывавшие «не менее половины общего числа представителей в Совете», но при отсутствии кворума собрания могли переноситься или (в крайнем случае) заменяться собраниями общего присутствия губернского управления. Круг полномочий Совета включал, в частности, проведение выборов Таврического муфтия, членов Управления делами и членов ревизионной комиссии, избрание уездных кадиев, членов Попечительского совета при медресе, регулирование имущественных вопросов. Решение имущественных вопросов (по управлению духовными вакуфами) требовало уже квалифицированного большинства в 2/3 от присутствующих в Совете членов. Все постановления Совета передавались в копиях таврическому губернатору, который мог опротестовать их в административном отделе Окружного суда. По усмотрению губернатора, в случаях, когда постановление Совета «не отвечает общим задачам борьбы за восстановление государственности», постановление передавалось на доработку общему присутствию губернского управления, в состав которого вводились дополнительно прокурор Окружного суда, управляющий Казенной палатой, но с обязательным присутствием представителя Управления делами крымских татар.

Совет избирал на три года таврического муфтия и членов Управления делами. Избранный муфтий возглавлял Управление и являлся «духовным главой магометан, обитающих в Таврической губернии». Дела в управлении обсуждались «коллегиально», и лишь «в чрезвычайных случаях» разрешение дел проводилось единолично муфтием. Губернатор мог проводить ревизии в Управлении, но любые санкции могли применяться только при согласовании их с Советом. Управление ведало «текущими вопросами»: «всеми духовными делами магометан Крыма», «рассмотрением и разрешением по шариату» гражданско-правовых, имущественных вопросов, вопросов семейного права, открытием новых мечетей, утверждением духовенства. В «культурно-просветительной» сфере предусматривалось «заведывание всеми конфессиональными училищами» (мектебами – низшими конфессиональными училищами и медресе – высшими духовными училищами), назначение преподавательского состава, книгоиздательская деятельность, открытие музеев, сохранение исторических памятников. Управление ведало также «духовными вакуфами», т. е. «недвижимыми имуществами и капиталами, которые по особым учредительным актам, составленным по правилам шариата, были пожертвованы или – путем завещательных актов – отказаны на содержание мечетей, текий, магометанских духовных училищ».

Местные структуры также подчинялись решениям Совета и Управления по делам крымских татар. Совет избирал (на три года) уездных кадиев и их помощников, наблюдавших за деятельностью духовенства, рассмотрением дел о разделе имущества и бракоразводных. «Мечетские приходы» также находились в ведении Управления, утверждавшего в должностях «должностных духовных лиц при мечетях» – хатипов, имамов и муэдзинов. Все они не могли быть моложе 21 года и отвечали за «установленное общим законом метрических книг». Создавалось также «приходское попечительство» из «прихожан каждого мечетского прихода». Приходское попечительство заведовало вакуфными имуществами, наблюдало за состоянием вакуфных зданий, хозяйством мечетей.