Семь Оттенков Зла (ЛП) - Роберт Рик МакКаммон

Я знаю, что ваша жизнь была совсем другой, — сказала Мириам, будто прочитала ее мысли. Кэтрин беспокойно поерзала на настиле в повозке. И дело было не в том, что поверхность была грубой, и на ней тяжеловато сиделось. Дело было в пугающей проницательности Мириам. — Расскажите мне, — настаивала женщина. — Я бы хотела увидеть ее… хотя бы в своем воображении.

И Кэтрин рассказала. Не нужно было стыдиться своего воспитания и образования. Это было лишь фактами, не более. Рассказывая о своей жизни, Кэтрин ощутила, будто Мириам перенеслась в ее кожу и проживала всю ее жизнь рядом с ней. Это было удивительным моментом сближения совершенно разных женщин.

— Вы когда-нибудь были замужем? — спросила Мириам, пока две лошади брели дальше, а колеса повозки со скрипом приближались к мосту на Чемберленс-Кроссинг.

— Была. Я встретила Ричарда на светском мероприятии. На балу, если быть точнее. Его устраивал друг моего отца. Ричард был молодым адвокатом. Проходил стажировку в крупной фирме, в которой было много таких, как он. Когда мы познакомились, он сказал, что жаждет приключений. Его интересовало нечто большее, чем адвокатская контора и нескончаемые бумаги. Он хотел помогать людям. Так что со временем он основал агентство по решению проблем.

— Что с ним случилось?

В этот теплый солнечный вечер Кэтрин ощутила холодок. Она не хотела вдаваться в подробности, что Ричарда казнили самым жестоким образом по приказу чудовища по имени Профессор Фэлл.

— Он скончался, выполняя свою работу, — сказала она. И это было все, что она могла поведать.

Колеса повозки продолжали катиться.

Кэтрин вдруг осознала, что подставляет лицо солнцу, пока его лучи струятся сквозь смыкающиеся над головой ветви. Что слушает птичьи трели, вдыхает сладостный воздух и наслаждается этим моментом и возможностью просто находиться здесь. Она была жительницей Лондона и Нью-Йорка, привыкшей к толпе. К шуму, хаосу, который был частью жизни среди громких улиц и зданий, которых с каждым годом становилось только больше. Они росли вместе с человеческими амбициями. Кэтрин никогда бы не подумала, что на этой грунтовой дороге, окруженной лишь дикой природой, она ощутит такой покой. Это было давно забытое чувство, какое она испытывала, когда не было деловых встреч, дипломатии и обязанностей. Без этого всего она прежде чувствовала себя… кем? Неудачницей? Если бы она не трудилась каждый день, и ей было бы некуда спешить, каково ей было бы жить на этом свете? И могла ли она с уверенностью сказать, что соответствует высоким стандартам своей семьи?

Кэтрин вдруг поняла, что даже если после разговора с женой Догетта ничего не произойдет, она с удовольствием еще долго пробудет здесь. Будет работать на ферме, ждать ужина при свете лампы, состоящего из яичницы, яблочных оладий, репы с зеленью, а после — начнется легкая и непринужденная игра в «Джинго».

Сидя здесь, рядом с Мириам Лэмб, на настиле в твердой повозке, которой предстояло проехать еще несколько миль, Кэтрин чувствовала, как с наступлением вечера летний воздух начинает охлаждаться. Ей вдруг пришло в голову, что сейчас она находится именно там, где Ричард хотел бы, чтоб она находилась.

— Если хотите, — сказала она Мириам, — я буду править лошадьми до конца пути.

***

Это произошло на следующее утро, когда Мириам возилась в саду, а Кэтрин собиралась покормить кур. К хижине приближался всадник. Это был мужчина лет тридцати. Темноволосый, одетый в красивый серый костюм и восседавший на благородном коне в яблоках. Заметив его, Кэтрин двинулась ему навстречу, неся ведро с зернами и семенами.

Мужчина взглянул на нее искоса, как будто пытался понять, не ошибся ли местом своего назначения. Заметив его смятение, она улыбнулась.

— Я та, за кем вы пришли, — сказала она.

— Вот как, — хмыкнул мужчина. — Мистер Бартон Чемберлен просит вас удостоить его визитом. Он приглашает вас на ужин сегодня в семь часов. Он дал понять, что вы знаете, как добраться до его дома.

— Знаю. — Кэтрин заметила, как Мириам осторожно приближается к ним.

— Если хотите, для вашего удобства мы можем прислать экипаж.

— Нет, благодарю. Я проедусь верхом.

— Отлично. — Мужчина сказал это безо всяких эмоций. Выражение его лица было непроницаемым. — Могу я предложить вам одежду для вечера? Простите, но, глядя на вас, я обязан спросить, не найдется ли у вас одежды получше?

— Это лишь рабочая одежда. В ней я кормлю кур, — сказала она и быстро подмигнула Мириам. — Если необходимо, в моем гардеробе найдется то, в чем не стыдно явиться даже в королевский дворец.

— Ясно. — Мужчина показал зубы в намеке на улыбку. — Тогда я передам господину Чемберлену, что вы принимаете его приглашение.

— Да, так и передайте, — согласилась Кэтрин.

Посыльный кивнул, повернул лошадь и поскакал прочь. Обе женщины проводили его взглядами.

— Что это значит? — спросила Мириам.

— Это значит, что мне нужно привести себя в порядок перед встречей с мистером Бартоном Чемберленом.

Не было необходимости говорить, что предстоящий вечер обещал быть очень интересным и, возможно, опасным. Кэтрин вернулась к кормлению кур, размышляя, можно ли под своей пышной юбкой девантьер[46] спрятать пистолет.

Глава 6

Молодой человек, который доставил Кэтрин приглашение, ожидал ее на нижней ступени крыльца. Не говоря ни слова, он взял коня гостьи под уздцы и повел его к амбару. Кэтрин немного проводила их взглядом, затем глубоко вздохнула, поднялась по ступеням и постучала дверным молотком. Дверь ей открыла уже знакомая седовласая экономка, которая сделала при виде гостьи легкий реверанс, однако избегала встречаться с ней взглядом и держалась отстраненно.

Когда Кэтрин пересекла порог и попала в холл с белоснежными стенами и полом, выложенным красной плиткой, ее встретил еще один мужчина в униформе слуги с серебряными пуговицами. Это был стройный пожилой джентльмен в белом парике и белых перчатках.

— Мадам, — обратился он, поклонившись, — прошу, следуйте за мной.

Они прошли через коридор и множество комнат. Кэтрин отметила, что мебель, гобелены, лампы и ковры здесь были наивысшего качества и, разумеется, стоили целое состояние. При этом, на ее вкус, здесь было слишком много ярко-красного цвета, от которого у нее начали болеть