Признание этого мужчины - Джоди Эллен Малпас

скользит ко мне спереди, обхватывая мой живот. Он беспокоится о моем давлении, озабоченный дурак. Мое давление должно быть наименьшей из его забот. Кровопролитие — вот о чем ему следует волноваться.

— Я спокойна. — Ни капли. — Я не буду спрашивать тебя снова.

Отталкиваю руку Джесси от своего живота, но он не позволяет мне отойти. Тянет назад, немного заводя себе за спину, а затем вытягивает руку в сторону в молчаливом предупреждении. Это не сработает, но он начинает говорить прежде, чем я успеваю убрать его руку со своего пути.

— Корал, я уже говорил тебе раньше. Этого никогда не случится. — В его тоне слышится гнев, но после моего небольшого выступления я не могу быть уверена, на меня или на Корал. — Тебе нужно уйти и найти кого-нибудь другого для преследования.

Мысленно подбадриваю его, хотя и уверена, что меня ждет, когда она уступит и уйдет. Я, должно быть, выгляжу нелепо в рубашке Джесси, мои волосы — дикая масса шоколадных волн, вчерашний макияж не смыт и меня удерживает мой практически голый муж.

Глаза Корал несколько раз перебегают с Джесси на меня, прежде чем она снова останавливает свой самодовольный взгляд на моем боге. Мне не нравится этот взгляд. Он смелый, и я уверена, что ее следующие слова будут такими же. Она никуда не уйдет, пока не скажет то, за чем пришла, и мне досадно любопытно, что это такое.

— Будь по-твоему. — Она небрежно пожимает плечами и протягивает Джесси листок бумаги.

— Что это, черт возьми? — нетерпеливо рявкает он.

— Взгляни сам. — Она взмахивает листком, призывая Джесси взять его. Я ничего не могу с собой поделать, вытянув шею, пытаюсь разглядеть хоть что-то, но его рука снова оттесняет меня назад.

Он хватает листок и склоняет голову, чтобы посмотреть, я гляжу на Корал, выдающую лучшую коварную ухмылку, которую я когда-либо имела удовольствие наблюдать. Какую игру она затеяла? Спина Джесси становится прямой, как доска, мышцы выступают, указывая на напряжение.

Я хочу знать, что у него в руках, и что вызвало эту достойную пощечины усмешку Корал, но в то же время я не хочу этого знать.

— В чем дело? — Вопрос, который я не хочу задавать, просто выскальзывает у меня изо рта. Но Джесси не отвечает.

Вместо него говорит Корал.

— Снимок УЗИ его ребенка.

Я отшатываюсь назад, и Джесси поворачивается, чтобы поддержать меня, но все как в тумане.

— Черт возьми. — Его взволнованный голос — не что иное, как приглушенный шум, потому что вся кровь отливает от головы. У меня начинается головокружение. — Бл*ть, Ава.

Пол уходит из-под ног, но я не падаю. Не теряю сознания. Меня подхватывают на руки, и через долю секунды я сижу на диване, зажав голову между ног.

— Дыши, детка. Просто дыши. — Его ладонь лежит на моей голове, выводя успокаивающие, быстрые, тревожные круги. — Во что, черт возьми, ты играешь? — кричит он, отворачиваясь от меня. — Ты чертова глупая женщина! Я не спал с тобой несколько месяцев!

— Четыре, и у меня уже четыре месяца задержка, — отвечает она быстро и гордо. — Посчитай.

Я не могу на нее смотреть, потому что увижу это хитрое лицо и мне захочется на нее наброситься. Нужно успокоить дыхание, потому что гул в ушах не отступает, и начинает подкрадываться темнота. Если встану, свалюсь в обморок.

— Этого не может быть, — тревожно огрызается Джесси, его голос звучит слишком неуверенно. — Бл*ть!

Вот оно. Этот ребенок родится раньше моих, и, зная, как отчаянно Джесси хочет ребенка, он примет первенца. Он меня бросит. Я останусь одна с двумя кричащими младенцами и без помощи. Мои дети останутся без отца с матерью-одиночкой. Кто будет массировать мне ноги, когда они распухнут? Кто полюбит меня в кружевах, когда я вся буду в растяжках? Кто заставит меня есть, когда я не голодна, и кормить фолиевой кислотой, и слизывать арахисовое масло с моей груди, и красить ногти на ногах, когда я не смогу до них дотянуться? Начинаю задыхаться от паники, но затем мой взгляд падает на маленький листок бумаги, который Джесси бросил на пол, чтобы позаботиться обо мне. Он не смотрел на этот снимок так, как на снимок наших детей. Он не упал на колени и не схватил Корал, чтобы обнять ее. Что со мной не так? Я чувствую себя месивом чрезмерно преувеличенных эмоций. Наклонившись, беру черно-белый снимок. Они оба наблюдают за мной, но я не тороплюсь, сначала читая имя Корал. Снимок определенно ее. Но чего на нем нет, так это даты. Также нет и предполагаемого срока беременности. Изучаю снимок более внимательно.

— Ава, что ты делаешь? — спрашивает Джесси, пытаясь привлечь мое внимание, но я его игнорирую.

— Да, что ты делаешь? — шипит Корал.

Я указываю на снимок.

— Пытаюсь понять, ты на четвертой или пятой неделе, — размышляю, не сводя глаз со снимка. — Думаю, на четвертой.

— Четвертом месяце. Не неделе.

— Нет, это неправда. — Я поднимаю глаза на Джесси. Он задерживает дыхание. — Когда ты в последний раз с ней спал?

— Четыре-пять месяцев назад.

Он качает головой, морщинка от нахмуренных бровей беспокойно пляшет у него на лбу.

— Ава, я не могу заглядывать так далеко в прошлое. До тебя для меня никого не существовало. — Его ладони ложатся на мои бедра и сжимают. — Я всегда использовал презерватив, ты же знаешь.

— Знаю, — соглашаюсь, но есть еще одна возможность, и меня убивает спрашивать, особенно в присутствии незваной гостьи. Я крепко зажмуриваюсь. — Она была одной из… — я сглатываю. — С которыми ты…

Он останавливает мою агонию.

— Нет, — ласково произносит он и обхватывает ладонью мой затылок. — Посмотри на меня, — так же тихо требует он, и я подчиняюсь. Встречаюсь с ним взглядом, и он качает головой, только очень слабо. — Нет, — повторяет он.

Я киваю на тихом выдохе и слегка доверительно улыбаюсь. В признании нет необходимости, потому что ему не в чем признаваться. Наш тихий обмен взглядами почти заставляет меня забыть, что Корал стоит рядом.

— Ты собираешься остаться с ним, когда у него будет ребенок от другой женщины? — спрашивает она со смехом. — Где твое самоуважение?

— Сейчас я начну уничтожать, — тихо говорю я ему, на этот раз ожидая разрешения.

Он улыбается и благодарно целует меня в щеку.

— Ни в чем себе не отказывай, детка. Но, пожалуйста, устрой уничтожение лишь на словах. — Он кивает на мой живот, а затем бросает презрительный взгляд на наглую шлюху, но ничего не говорит. Оставляет это дело мне.

— О чем вы двое шепчитесь? — Ее самодовольство исчезает с