Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз

Жожо взяла себя в руки. Ричи Гант хороший работник — но подлая душа. Его проект касательно корпоративного спонсорства — сплошной треп. В обозримом будущем никому там ничто не обломится. Как агент она лучше. И денег приносит больше. А ее авторы имеют прекрасные долгосрочные перспективы. Как она может проиграть?

8

Антон пришел с работы. Влетел в комнату и сказал:

— Смотри, что мне сегодня прислали.

Я давно не видела его таким оживленным.

Он достал книгу — это была книжка Джеммы «В погоне за радугой». Я схватила ее, так мне хотелось ее поскорей прочесть. Поднялась привычная тошнота.

— Как ты ее раздобыл?

— Корректура. Рекламщик из «Липман Хейга», Джим Свитман, прислал мне экземпляр. И хорошая новость состоит в том, — просиял Антон, — что это совсем не про нас.

— А плохая?

— Плохой нет.

Но в таком случае никто не говорит: «хорошая новость».

— И как книжка? — спросила я. — Хорошая?

— Не-а. — Он так и лучился радостным возбуждением, посылая вокруг себя энергетические волны.

Я удивилась.

— Она тебе понравилась?

— Нет!

— Понравилась!

— Нет!

Я задержала дыхание, поскольку сейчас должно было последовать «но».

— Но, — сказал Антон, — я бы хотел снять по ней фильм.

Я остолбенела. По моей книге он ничего снять не хотел. Ни по первой, ни по второй.

Прошло пять недель с нашего переезда, а казалось, что целая вечность. В этой безликой квартире и Рождество вышло унылым — в довершение ко всему ожидавшиеся Джесси и Джулиан в последний момент сообщили, что задерживаются в Аргентине.

У нас было несколько приглашений на новогоднюю ночь — от Майка с Чарой, Вив, База и Джеза, от Ники и Саймона, — но мы встретили Новый год вдвоем и чокались шампанским, которое мне прислали из «Докин Эмери» в те незапамятные времена, когда «Мими» блистала в лучах славы, а я еще была им мила. Мы поднимали тост «за новый год» — в надежде, что он окажется лучше года минувшего. Потом наступил январь. Что тут скажешь? Январь он и есть январь. Ничего не остается, как только вдохнуть, выдохнуть и ждать, когда он кончится.

Вопреки всем надеждам в последнюю минуту «Кристальные люди» не пошли в гору. От моей уверенности в себе и творческого настроя остались одни руины, с самого октября я не написала ни строчки. Какой смысл писать, если никто этого не издаст? На улице стояла стужа, и я по большей части сидела дома с Эмой, смотрела детские передачи и мультики.

Утрата дома явилась для нас катастрофой, но иллюзий я не питала: всю пропасть до дна мы еще не пролетели. Отношения с Антоном не клеились. Я наблюдала за этим как бы со стороны, как если бы это происходило не с нами, а с другой парой.

Нам больше нечего было сказать друг другу; мы еще не оправились от разочарования. Меня бесило беспечное отношение Антона к деньгам. Я по-прежнему была одержима утраченным домом и считала, что во всем виноват Антон. Ведь это он втянул меня в его покупку — я не забыла, как долго я сопротивлялась, — а если бы мы его не купили, то и терять было бы нечего. Утрата же оказалась настолько мучительна, что во мне крепла уверенность: я никогда не смогу его простить. И почему-то я все время вспоминала, как он потащил меня за покупками в «Селфриджес»; мы сидели без гроша — и что мы сделали? Влезли в новые долги. Тогда я восприняла это как чудесную способность радоваться сегодняшнему дню, теперь же все это воспринималось не иначе как идиотская безответственность. Такая же безответственность подвигла нас на покупку дома.

И еще я знала, что Антон винит меня в том, что я не пишу новую книгу, хотя вслух этого не говорит. Короче говоря, нас ненадолго вынесло на гребень волны, а теперь мы никак не можем свыкнуться с тем, что все наше радостное возбуждение и надежды канули в прошлое.

Мы почти не разговаривали, а когда это все же случалось, лишь обменивались указаниями насчет ребенка.

Было такое ощущение, что я уже очень давно не дышу полной грудью. Каждый вдох был испуганным поверхностным движением, не приносившим облегчения, а спать мне удавалось не больше четырех часов в день. Антон продолжал уверять меня, что жизнь наладится. А посмотришь на него — так и вовсе можно было решить, что она уже наладилась.

— На главную роль лучше всего подойдет Хло Дрю! — мечтал он.

— Но у вас ведь даже нет денег, чтобы права на экранизацию купить!

— Би-би-си проявляет интерес к совместному проекту. Если Хло согласится, деньги они дадут.

Я с любопытством взглянула на него. Он и с Би-би-си успел переговорить? Выходит, и сделка не за горами?

— А ты с ней хоть говорил?

— Ага. Она не против.

О господи!

— Джемма не допустит, чтобы ты это снимал. После того, что мы ей сделали, нечего и мечтать.

Но он мечтал. Я видела по глазам. Мысленно он уже уговаривал ее всеми возможными способами. Я знала: хотя в последнее время Антон перестал излучать былое обаяние, честолюбия он не растерял, однако обрушившиеся на нас испытания были для него равносильны удару в грудь.

Поскольку наша жизнь так стремительно рухнула в пропасть, ему позарез был необходим этот проект. Уже давно все его усилия склеить какую-либо сделку оказывались тщетными. Чтобы приносить в дом хоть какие-то деньги, он вернулся к ненавистным рекламным роликам, но сердце его принадлежало настоящему кино.

— Лили, это будет нашим спасением! — Антон весь бурлил от возбуждения. — Здесь фантастический коммерческий потенциал. Все стороны заработают кучу денег. Жизнь вернется в нормальное русло.

Антону проект был нужен прежде всего для того, чтобы вернуть уважение к себе. И почувствовать, что у нас могут быть и хорошие новости. Но как далеко он готов зайти с Джеммой, чтобы получить права на экранизацию ее книги? Видя глубину его отчаяния, я готова была предположить, что очень даже далеко. У меня продолжали стучать в ушах ее последние слова: «Помни, как ты его встретила — так его и потеряешь».

— Не лезь в это, — просила я жалобно. — Пожалуйста, Антон, ни к чему хорошему это не приведет.

— Но, Лили! — не унимался он. — Такой шанс! Как раз то, что нам нужно.

— Но это же Джемма!

— Это бизнес.

— Антон, я тебя прошу!

Однако блеск в его глазах не гас, а мне оставалось только плакать.

Диву даешься, как может повернуться жизнь.

В последние три с половиной года Джемма была для нас постоянным источником тревожного ожидания. Но с того дня, как я прочла о выходе ее книги, мои воображаемые страхи приняли реальные очертания. И вот уже сколько месяцев, как я приготовилась к самым тяжелым последствиям. Однако я и подумать не могла, что они примут именно такую форму: что у нее в руках окажется ключ к спасению карьеры Антона, что от нее будет зависеть возрождение его самоуважения и былого оптимизма.