Большая книга Тайных Знаний - Елизавета Ильинична Данилова

изводилось, ко любови иной не стремилось, возле меня, рабы Божьей (имя), лишь находилось.

Водица дождевая, сила ее большая, Пресвятой Богородицей данная. Слова свои ею же скрепляю, сердце молодца любовью укрепляю отныне и во веки вечные. Аминь».

«Степи далекие, горы высокие, солнце палящее, небо грозящее. Так бы и далеко, так бы и высоко да гневно раб Божий (имя) с рабою Божьей (имя соперницы) не сводились, зло друг от друга сторонились. Как в степи той ветер пыль поднимает, от грозна неба дерево загнивает, от ясна солнца трава пожухает, так и гнила бы моя соперница возле раба Божьего (имя). Так же бы она опадала, молодость свою теряла, горем себя поливала.

Что на ветер пущу, то назад не ворочу, ключом замкну и кину его ко дну. Как на дне глубоком ключа того не достать, так и слова моего с милого не снять, не унять, не переделать. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Данный наговор следует читать ранним утром под дубом, повернувшись к нему лицом.

«Посреди моря синего дуб вверх корнями стоит, на том дубе 12 домов, 12 теремов. У каждого дома по оконцу, а в них – по одному солнцу. Те солнца – девицы младые, сестрицы мои родные. Сестрицы-девицы, своей рабе (имя) помогите, в любовном деле подсобите. Слетайте за море синее, море буйное, найдите там поле маковое, поле злаковое, на том полюшке отыщите камень булатный, по виду квадратный. Камень тот поднимите, его поклажу возьмите: слезы горючие, боли нестерпимые, мысли неотвратимые. Отнесите все это рабу Божьему (имя), чтобы он о сопернице (имя) более не тосковал, не горевал и не вспоминал, чтобы в мыслях ее не держал, а про меня не забывал. Чтобы спать без меня, рабы Божьей (имя), не ложился, за стол один не садился, не пил и не ел, видеть меня хотел. Во всем мне, сестрицы, помогайте, слово мое выполняйте. Ключ, замок, аминь».

Наговор следует читать за швейной работой, разрезая ножницами ткань.

«Как режу я эту ткань, так бы и резалось сердце раба Божьего (имя) без меня, рабы Божьей (имя). Как разделяются надвое эти полотна, так бы и разделились на веки вечные соперница моя (имя соперницы) да ясен сокол. Так же бы они разбегались, чем дале, тем сильнее друг от друга отдалялись и никогда больше не соединялись. Как сталь ножниц крепка, так и крепко слово мое. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

«Встану я на заре на утренней и пойду по милого следам, по его дорожке, по его пути. Дойду до ворот дубовых, до черного моря, где живет горькое горе. Возьму это горе в ладоши да выплесну в любимые мне очи, очи раба Божьего (имя). Чтоб день за днем они не дневали, света белого не замечали, ни друзей, ни врагов не узнавали, а лишь про меня вспоминали и видеть желали. Не снять той пелены горькой с глаз молодца ни девице, ни красавице, ни старухе, ни разрухе, никаким силам земным и небесным. А унять их только рабе Божьей (имя), во чьем они услужении, у кого они на попечении. Слово свое замыкаю, кольцом обручальным обращаю, на дно небесное кидаю. Как его назад не достать, так и слова моего с меня не снять. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

«Стану я, раба Божья (имя), помолясь, пойду, перекрестясь, из дверей да в двери, из ворот да в ворота, до крутого поворота, до густого болота. Посреди того болота ельничек стоит, на том ельничке сидит сама сила приворотная, царица Марфа. Поклонюсь я царице той до земли, попрошу ее о помощи: «Ой же ты, девица всесильная, никому не покорная, как сумела ты свести воедино раба Божьего (имя) со соперницей (имя соперницы), так и сумей развести их по четыре стороны. Чтоб отныне не могли они вместе уживаться, стали бы изо дня в день друг на друга кидаться, браниться да ругаться. Вороти голубя сизокрылого ко его голубушке, рабе Божьей (имя). Подпояшь нас поясом своим бархатным да накинь покрывала свадебные. Я твоя раба, твоя слуга, твой приговор, мой наговор на веки вечные, не сильны над ним силы человечные. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Этот приворот следует читать поздним вечером около дома своей соперницы.

«На море на окияне, на острове Буяне стоит терем двухпалатный, позолоченный. В том тереме две зори проживают, проживают да друг о друге не знают. Каждый день заря-зарница поутру на небосвод выплывает, землю русскую лучами озаряет да собой согревает. А ночами зарево вечернее восходит, то тепло за горизонт уводит, тени напускает, ноченьку встречает. Не видать тем зорям друг друга ни ныне, ни поныне, ни во веки веков. Так и не видать бы рабу Божьему (имя) девицы красной (имя), не встречаться, не преклоняться, не целоваться. Как сим зорям вовек не сойтися, так и милому моему с соперницей (имя) не повестися. Дабы так же они далеки, дабы так же они различны. Сему слову есть указ, есть мой любящий наказ. Тот наказ я запеленаю да зарницам напополам поразделяю. Приговору моему быть, пока зорям вместе не всплыть. Аминь».

«Стану я, раба Божья (имя), не благословясь, пойду во поле, не перекрестясь, не лесами, не горами, не божьими тропами, а пойду по кочкам, по бесовым сточкам. Найду лес темный, лес глухой, в том лесу избушку, старую, как старушку. Во избушке той сидит чертище со своею чертищей, что темна, как пепелище. Живут они не тихо, не мирно, не любя, не полюбовно, а злясь и ругаясь, изо дня в день раздираясь.

Попрошу я тех чертей не биться, ненадолго помириться, помириться и объединиться. Попрошу пойти ко знакомому крыльцу, ко любимому лицу, прихватить с собой суды и пересуды, злобу и неугожество, ненависть и убожество. Чтобы раб Божий (имя) не любил, а ненавидел, не жалел, а ругал, бил, а не целовал рабу Божью (имя соперницы). Чтоб и днями, и ночами они, словно кошки, кричали, кричали да ругались, по сторонам разбегались. Слово свое на дно опущу, от колдуна и рыбака в омуте сокрою, в зеленой тине урою. Не добыть того слова ни ныне, ни поныне, ни во веки вечные. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Эти слова наговаривают на фотографию соперницы или любую другую ее вещь.

«На дне моря-окияна есть темница, в