Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон

– Хорошо, – согласилась Юля.

Наталья Ивановна сделала укол.

Потом она приготовила Юле завтрак: овсяную кашу и чай с молоком. Девушка ела без аппетита.

Ближе к полудню Наталья Ивановна спросила у Юли разрешения отлучиться на несколько часов – надо было съездить в больницу и ненадолго заскочить домой, проведать сына.

– Он у меня уже во втором классе учится, – сказала Наталья Ивановна. В её голосе чувствовались нотки грусти. Было видно, что женщина скучает по сыну.

– Это вы из-за меня не смогли его увидеть? – Юля почувствовала себя виноватой.

– Нет, что вы, – успокоила её Наталья Ивановна. – У меня же суточное дежурство. А Костик с бабушкой, он умница.

– Вашего сына зовут Костя?!

– Да, – спокойно ответила женщина. – Вы так удивились.

– Я думала, вы хотите позлословить после той статьи.

– Какой статьи? – не поняла женщина.

– Разве вы не читали вчера в журнале? – Юля решила, что женщина просто из вежливости не хочет её расстраивать.

– Что вы, Юленька, мне не до чтения, – искренне сказала Наталья Ивановна. – У меня столько забот. Я Костю одна воспитываю. Мама у меня золотая, дай ей Бог здоровья, помогает. Ей почти восемьдесят, но она старой закалки, всю войну прошла. И на месте не сидит, всё по дому делает, на здоровье не жалуется, хоть и болячек куча. А на зарплату медсестры в наше время не особенно проживешь, поэтому я из этих «сутки – троё дома» бываю там, наверное, лишь один день. Чтоб на Костю посмотреть, чмокнуть его, а потом бегу куда придётся: подрабатываю везде – и уборщицей и няней, и сиделкой. Не до журналов мне и даже не до телевизора. Прихожу домой, ставлю чайник, а сама чувствую, что даже пить не хочется. Съедаю какой-нибудь бутерброд, выпиваю чай – и спать. – Наталья Ивановна умолкла, огляделась по сторонам и, заметив под кроватью валявшиеся вещи, подняла, сложила аккуратно в шкаф. – Вы извините меня. Про вас что-то написали?

– Это неважно, – покачала головой Юля. – Сколько вам Штейн дал?

– Простите, кто? – не поняла Наталья Ивановна.

– Мой… – Юля запнулась, ей совсем не хотелось называть Штейна мужем. – Тот мужчина вчера в больнице. Сколько он вам денег дал?

– Много, – виновато ответила женщина. – Я обещала нашему заведующему половину.

– А почему вы согласились, Наталья? – спросила Юля, пристально глядя на женщину.

– Вас жалко стало, – сказала женщина. – Он так на вас кричал, что я испугалась. Знаете, мой муж меня тоже бил. Я терпела ради Костика почти три года, думала, всё-таки отец, но потом поняла, что сама себя обманываю. И ушла.

«Вот и я терплю ради своего Кости», – подумала Юля.

– И если честно… – Женщина посмотрела на Юлю, как будто знала, что та поймет её. – Всё-таки эти деньги нам не помешают. Вы уж простите меня, что я так откровенно. Мне не часто столько предлагают за уход.

– Ничего. – Юля покачала головой. – Я сама не могла привыкнуть. Лучше знаете что… – Юля привстала. – Вот там моя сумка лежит. Вы не могли бы подать мне её?

Наталья Ивановна подняла Юлину сумку с пола и поднесла ей. Юля отыскала там портмоне и вытащила все деньги.

– Я не знаю, сколько здесь… – Юля протянула деньги Наталье Ивановне: – Возьмите.

– Нет. Зачем? – Женщина отошла назад.

– Берите, берите, – сказала Юля. – Это для вашего Кости. Они вам пригодятся. А сами лучше идите домой, отоспитесь. Проведите эти три дня вместе с сыном.

– Спасибо. – Женщина взяла деньги и сунула в карман кофты. – Большое спасибо. Я вернусь через несколько часов, проверю, как вы.

– Нет, Наталья, не нужно, – сказала Юля. – Не возвращайтесь, со мной всё будет в порядке.

– А как же ваш муж? Он очень рассердится, когда узнает, что я ушла.

– Не волнуйтесь. Я скажу, что сама отпустила вас. Я придумаю. А вы идите, идите… к Косте.

Наталья Ивановна собрала свои вещи, потом вернулась в спальню и положила на столик рядом с кроватью какую-то коробку.

– Юленька, если захотите спать, я вам оставлю снотворное, с ним легче. Две таблетки запейте водой.

– Хорошо. – Юля небрежно взяла коробку и сунула в широкий карман шёлкового халата.

Когда Наталья Ивановна ушла, Юля медленно встала с постели и, держась за живот, направилась в гостиную. Там она долго сидела на диване возле окна, думая, что теперь делать. Юля вспоминала свою жизнь до приезда в Москву, о том, как было хорошо и спокойно, когда она жила с мамой и папой. И как она решила рискнуть – приехала в Москву. Вначале было страшно – незнакомые люди, чужой большой город, экзамены. Но потом, как ей показалось, она нащупала нужный путь и как-то успокоилась – первый год в институте прошёл легко и незаметно. Появились новые подруги, друзья, и появился Костя.

Поначалу ей казалось, что между ними существует только дружба, и не более того, – ну, может быть, она немного симпатизировала ему. Но Костя с его московским шиком, его знакомствами и богатыми родителями казался ей недоступным идеалом, мечтать о котором даже не было смысла. А когда летом во время сессии он дал понять, что она ему нравится, Юля опешила. Что в ней было такого, что могло бы понравиться ему? Настойчивость и ухаживания Кости убедили Юлю, что она уникальна. Но последующие события – отчужденность Кости, заметное недовольство ею, раздражение, стыд от общения с нею на людях – поколебали её уверенность. Юля не знала, как получилось, что из близкой подруги она превратилось в существо, к которому он относился с таким безразличием, а иногда даже с презрением.

Даже те моменты близости, которые были между ними, не успокоили Юлю, а скорее посеяли подозрение, что Костя стремится избавиться от неё. Подтверждением стал рассказ Даниила об их споре.

Юля не знала, как найти выход из той ситуации, в которой очутилась. Ей казалось, что кто-то столкнул её в пропасть, откуда нельзя выбраться. И тут она поняла, что встреча со Штейном не была спасательным кругом, как ей показалось сначала. Сейчас Штейн представлялся стоящим на вершине этой скалы. Наблюдая, как она падает, он ещё бросал камни ей вслед и радовался, если попадал в цель.

Медленно поднявшись, Юля подошла к бару, взяла бутылку красного вина, бокал и поставила их на кофейный столик рядом с диваном. Пить не хотелось, но она заставила себя, надеясь погрузиться в состояние опьянения и забыться. Первый бокал она выпила залпом, словно не замечая вкуса вина. Потом налила второй, сделала несколько глотков. Вначале ей понравилось послевкусие, оставляющее на кончике языка аромат вишни. Она продолжила пить, и вскоре наслаждение от вина исчезло, осталось только одно желание – поскорее выпить эту бутылку, чтобы алкоголь начал действовать.

Отпивая из бокала, Юля машинально опустила руку в карман и, словно забытую вещь, нащупала коробку снотворного. Услышав, как щелкнул дверной замок, она быстро вынула руку из кармана и повернула голову к окну, как будто она наблюдала за происходящим на улице. Юля прислушалась к шагам, ожидая появления Лёвы. Но привычного шума, сопения и ворчания не было.