Рабыня Смерти - Юлия Герман

Холодное лезвие коснулось кожи на шее, медленно прочерчивая по ней линию. Боль пронзила меня. Воздух застрял в горле, пузырясь. Я чувствовала, как по груди бежит кровь и капает на пол, чувствовала жгучую боль в горле и жжение в легких, но больнее всего, оказалось, видеть печаль в синих глазах.

Это оказалось самой долгой из моих смертей. На самом деле не могу сказать, что она стала самой болезненной, но то, что самой мучительной — это точно. Всю мою агонию Князь стоял рядом со мной, не отводя глаз в сторону, дожидаясь последнего вдоха. В момент, когда я наконец-то начала погружаться в забытье, он вытащил мою душу. Удерживая, словно на привязи, он перетащил меня в старое тело настолько быстро, что я не успела даҗе понять, что же, черт возьми, происходит. И только влившись в родную плоть, погрузилась в тихую панику.

Когда я навещала собственный труп в могиле, в назидательных целях, даже погружаясь внутрь, я не могла в нем зацепиться. Мертвое тело оставалось просто гниющей плотью, не вызывающей ни единой теплой эмоции. Оно походило скорее на музейный экспонат, чем на моё некогда родное тело.

Теперь же дела обстояли совершенно иначе. Стук сердца, раздающегося по всему залу, отдавался в ушах. Сделав попытку покинуть носителя, я не смогла даже руку вытянуть из тела. Мне становилось плохо. Меня превратили в зомби или ещё какую-то подобную фигню. Он сделал из моего мертвого тела, пробудившийся труп с живой душой. Крик, застрял на выходе из груди. Какой бы живой ни была моя душа, я не могла открыть рот или пошевелить любыми другими частями тела. Я не видела ничего, что происходило вокруг, так как не могла открыть глаз. Меня словно ослепили и обездвижили, заставляя ждать неизвестно чего. И чем дольше длилась эта неизвестность, тем страшнее становилось.

— Жизнь заканчивается смертью, — услышала голос жреца, — свет переходит во тьму. Но сегодня смерть породит жизнь, возвращая баланс.

На губы полилось что-то теплое и густое, заполняя рот, затем поливая грудь и живот. По консистенции очень напоминало кровь, я не удивилась бы, если так оно и оказалось.

Внезапно в животе что-то зашевелилось. Почувствовав первое незначительное шевеление, я пришла в молчаливый ужас. Ничего хорошего не могло шевелиться в мертвом теле, кроме червей. Пусть это будут черви.

— Зерно, посеянное Первородным, готово появиться на свет! — гордо возвестил собравшихся жрец.

Когда услышала его радостную весть, стало еще хуже. Теперь не требовалось объяснений, откуда именно возьмется эта сила. Она выползет прямо из меня. Шевеления в животе повторились, на этот раз став более смелыми. Я чувствовала, как набухает живот, и что-то принимает все более отчетливые формы, смелее шевелясь. С каждой секундой, происходило все больше движений, возрастала их сила и амплитуда. Невзирая на то, что я не могла пошевелиться или издавать какие-то звуки, я чувствовала физическую боль, превращающуюся в просто невыносимую. Нечто разрывало меня изнутри, стремясь найти путь на свободу. Но отчего-то никто не стремился помочь Этому появиться на свет. Подобной боли мне не доводилось испытывать ни при жизни, ни после неё. Оно ломало кости и разрывало плоть, оказавшуюся на удивление крепкой для разлагающегося трупа. Меня словно заживо пропускали через мясорубку. В какой-то момент, я начала терять сознание, не выдерживая мук. Но стоило мне начать проваливаться в забытье, как новая порция боли заставляла прочувствовать каждое мгновение этого ада. Я мысленно молила всех забытых богов о прекращении мучений, но они оставили меня ещё очень давно, а потому все надежды оказались тщетными. Когда мне показалось, что невозможно вытерпеть еще большей боли, она начала ослабевать. Находясь в состоянии эйфории мне мерещилось, как меня вытягивает из тела.

— Что-то не так, — словно сквозь сон услышала жреца.

— Кто-то открыл вход в мир забвения, — прорычал Ваал.

Стало тепло от звука голоса Ваала. Моего Ваала.

Οжидание появления сущности, растянутое на века, оказалось ничем, по сравнению с бесконечными минутами, превратившимися в тысячелетия, до рождения её на свет. Весь ритуал прошел согласно пророчеству и предписанию. Князь ожидал от девчонки очередной дикой выходки, но она снова смогла удивить его. Несмотря на внутренний страх и отчаяние, внешне старалась казаться собранной и даже смелой. Ρешение прекратить все как можно скорее, невзирая на проснувшиеся чувства, эхом отзывалось в груди на протяжении всей церемонии. Целый день, находясь на расстоянии от девчонки, не чувствуя её и не видя её глаз, он пребывал в полной уверенности в правильности выбранного пути. Но стоило ей войти в пещеру, как воспоминания о прошлой ночи заполнили разум Князя. Предаваться ностальгии и мечтам — не характерное для Ваала качество, но, как и многое другое, рядом с Александрой его разум, чувства и выдержка подавались изменениям. Он должен сделать то, что предначертано, должен избавиться от собственной слабости, так сладко пахнущей и так быстро дурманящей разум. Превозмогая внутренний протест, он попрощался с ней, позволив стать инструментом в достижении главной и высшей цели. По ходу церемонии становилось сложнее отпускать её, до тех пор, пока не увидел свидетельства того, что так должно произойти.

Соблазнив Александру в первую их встречу, он оставил в её теле собственное семя, крепнувшее внутри долгие месяцы после физической смерти девчонки. С самого её рождения Князь знал, что из всех, рожденных в миг падения звезды слияния миров, она та самая, способная подарить вечный баланс сил. Но лишь увидев, как эта сила пробивается в жизнь, удостоверился в истинности её кандидатуры. Только её душа способна породить жизнь из смерти и проложить дорогу небывалой мощи. Энергия внутри тела Александры впитывала в себя силу ее духа, укрепляясь на глазах. В момент, когда она начала разрывать плоть и приготовилась проникнуть во вселенную, пол священного зала покрыл белый туман.

— Что-то не так, — встрепенулся жрец, следящий как завороженный за появлением на свет сущности.

— Кто-то открыл проход в мир забвения!

Каждый мускул в теле Князя напрягся, приготовившись к незамедлительному действию. Но, взглянув на алтарь, понял, что все потерянно. Абсолютно темная энергия вырвалась на свободу, разрывая воздух. Душа Александры, предназначенная в качестве источника света для энергии баланса, покинула тело, утянутая в мир забвения до того, как успела передать свой свет. Энергия замерла под сводом зала, клубясь темной мглой. С каждым мгновением она разрасталась, становясь плотнее. Языки пламени резко встрепенулись, громко затрещав и погасли, оставив пещеру в абсолютной тьме. Ваал не отводил взгляда от разрастающейся силы тьмы, впитывающий в себя свет. Черное облако беспрестанно бурлило, адаптируясь к жизни. Ваал поднял руку, втягивая породившую силу, но облако не сдвинулось с места. Собрав всю свою мощь, он снова попробовал впитать тьму, поглощая её. Реагируя на постороннее вмешательство, сгусток энергии вдохнул в себя силу Князя, высасывал из него все, что тот вкладывал для подчинения облака. Засасывая тысячелетние силы и мудрость Ваала, оно увеличилось в размерах, отражая его удар. Чем сильнее Князь старался завладеть темной энергией, тем больше сил она у него забирала, разрастаясь и принимая более плотную консистенцию. Ваал чувствовал, как слабеет, невольңо отдавая силы темной материи. Понимая, что если не остановится, то потеряет собственную энергию и не сможет ничего предпринять, Князь отпустил облако, разрывая связь между ними. Напитавшись силой смерти и власти, темная энергия надулась до гигантских размеров. Потеряв источник тьмы, оно завертелось, стремительно покидая зал.