Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев

Подозреваю, что после того, как в компетентных органах увидели рукопись мемуаров Мясникова, решили проверить, кто еще из тех врачей страдает недержанием речи и информации. Невропатологи держались-держались. Но у них все спрашивали и спрашивали знакомые, почему вы так нелепо лечили инсульт у Сталина, — они и срывались. Начинали рассказывать, какой это «инсульт» был. Длинные языки привели, наверно, к тому, что они сами синхронно, в один год, лечения, которому были подвергнуты, пережить не смогли.

Теперь ситуация с присутствующими у постели Сталина членами Президиума ЦК КПСС. Почему К.Е. Ворошилов за друга сразу, на месте не порвал всю эту шайку и молча смотрел на подмену диагноза в информационных правительственных бюллетенях? Есть несколько моментов. Первое, у Иосифа Виссарионовича сердце уже давно болело, и случившийся инфаркт никаких подозрений вызвать не мог. Второе, так врачи инфаркт, в действительности, диагностировали (Лукомского не зря же вызвали) и инфаркт лечили. Как они лечили — вопрос другой, но Ворошилов не академик Академии медицинских наук. И согласиться на подмену диагноза у него, и остальных были все основания: еще на слуху в народе было «дело врачей», добавить в бурную народную массу еще и смерть Сталина от инфаркта, к смертям Жданова и Щербакова при таком же диагнозе, было, по крайне мере, бессовестно. Провокация — это всегда бессовестно. Более того, возможно, что к приезду на квартиру к Сталину Климента Ефремовича, «лечение» могло привести и к развитию в довесок к инфаркту ишемического инсульта, тогда совсем точно никаких подозрений быть не могло.

Закономерен вопрос: если смерть Сталина от инфаркта выглядела настолько неподозрительной, то зачем была нужна вся катавасия с уничтожением медицинских документов о его здоровье и изготовлением фальшивок? Прошло бы время, страсти улеглись бы, и народу объяснили, что была такая ситуация, требовавшая подмены диагноза. Зачем было загонять самих себя в ловушку, чтобы потом выдумывать явную чушь с местом смерти, с охраной, сутки не видевшей охраняемого?..

Единственной уликой могло быть только обнаружение строфантина в трупных тканях, но в то время у судебных экспертов такой методики еще не было. Поэтому им так нагло и пользовались, убивая советских политических деятелей. В следственных материалах по убийству М. Горького сердечные гликозиды, к которым и строфантин относится, тоже фигурирует.

Небольшое отступление. Начиная с i960 года выдающийся советский эксперт-криминалист Л.М. Власенко стал заниматься проблемой обнаружения при судебной экспертизе в трупных тканях сердечных гликозидов, и разработал простую, доступную методику. Больше того, он еще и методику длительного сохранения трупного материала, содержащего сердечные гликозиды, в том числе и строфантина, разработал. Так вот, трупный материал, для сохранности этих веществ, Власенко предложил консервировать с использованием этанола. Публикации работ Л.М. Власенко пришлись на 1962 год, но тем, кто научными исследованиями занимался, понятно, что методика была разработана гораздо раньше, чем она была опубликована. По крайней мере, первые результаты ее успешного применения.

Так вот, тело И.В. Сталина было забальзамировано по методике Н.Ф. Мельникова-Разведенкова, в которой для консервации использовался — этанол! Т.е. в трупе, лежащем в Мавзолее, эксперты могли обнаружить токсическую концентрацию строфантина. Тело Сталина стало бомбой…

Подозреваю, что у высших медицинских кругов чесалось так сильно, что они и поставили проблему перед экспертной наукой — обнаружение гликозидов. Им было крайне важно знать: возможно ли обнаружить следы их соучастия в убийстве? А соучастником был и министр здравоохранения Третьяков. Направление научной деятельности Власенко было кому задать. И было кому следить за его работой. Поэтому Мао Цзэдуна советское руководство и не стало опровергать, когда он заявил, что в 1961 году тело Сталина было вынесено из Мавзолея и предано сожжению. Отмолчались.

Но есть еще один момент, который упускают исследователи смерти Сталина. Ни в одном воспоминании о тех событиях нет ничего о присутствии старшего смены личной охраны Вождя при проведении медицинских процедур. Вот этого точно не могло быть. Сталин хоть и был без сознания, но он был еще жив и, следовательно, являлся охраняемым объектом. Никто, ни Игнатьев, ни Берия, ни весь Президиум ЦК КПСС не имел права, да и не стал бы отстранять охрану от несения службы. Все инъекции больному разрешались только после сверки с записью в листе назначения и проверки надписи на ампулах и флаконах с лекарственными средствами. Если экстренность требовала введения лекарств до заполнения листа назначения, то все ампулы помещались в пакет и опечатывались. Вообще, все ампулы и флаконы должны были быть помещены в пакеты и опечатаны. Это азбука для охраны физических лиц.

Где эти ампулы, куда они исчезли? Этого ни в одном воспоминании нет. И это еще не всё. В тюрьме сидят врачи-вредители, которых подозревают в убийствах деятелей партии и государства, умирает Сталин и никакой оперативной проверки по факту возможного неправильного лечения не проводится. Такого быть просто не может. Но вообще никаких сведений об этой проверке не осталось.

А ведь 6 марта 1953 года министром объединенного МВД-МГБ становится Лаврентий Павлович Берия! Человек опытный, не следователь-стажер какой-нибудь.

Признаюсь, что я сам долгое время был под гипнозом многочисленных публикаций последних лет о «самом выдающемся менеджере XX века». Истоки выдвижения Лаврентия Павловича на роль самого выдающегося государственного деятеля сталинских времен понятны. Ложь в отношении его была настолько грандиозной, что ее разоблачение становилось такой же грандиозной сенсацией. Эта литература по факту становилась продаваемой, можно было заработать. Но и это еще не всё, возведение на пьедестал Берия играло на руку целой кодле замаскировавшихся под сталинистов апологетов меритократии. Лаврентия Павловича сделали знаменем «технарей-управленцев», свободных от «идеологических пут». А чтобы это максимально достоверно обосновать, такое стремление «лишить партию власти» приписали и Сталину, Берию же изобразили его ближайшим соратником, продолжателем его дела. И гибель Лаврентия Павловича — результатом его попытки расследовать убийство Вождя. Вот сегодня в массе сталинистов эти положения и закреплены. Безупречно честный последователь Сталина, Л.П. Берия, один из всей сталинской гвардии решился противостоять хрущевцам и в этом противостоянии погиб. И, закономерно, следует вывод, что всё сталинское окружение только и думало, как удержаться у власти, Иосифа Виссарионовича предало. Уровень подлости или глупости авторов книг на тему «величайший менеджер» понятен?

О Берия можно написать много, человек, действительно, выдающийся, оболган и ошельмован колоссально. Заслуги его велики. Но! Он не расследовал смерть Сталина! Он начал после этой смерти свою игру, и игру довольно мутную.

Насчет того, что он хотел что-то расследовать… Ю.И. Мухин, пожалуй, самый известный исследователь смерти Сталина, который эту ерунду и запустил. Юрий Игнатьевич страдает явным желанием подгонять факты под свои гипотезы, как я уже указывал. Расследование могло начаться только с ареста всей охраны уже 6 марта. Сразу, как только Берия стал министром МВД-МГБ. Если исходить из «дачной истории». Охране сразу светила как минимум халатность, а если они выполняли незаконное указание Игнатьева — это убийство. Если бы Берия объявил, что подозревает Игнатьева в убийстве Сталина в марте, сразу после смерти Иосифа Виссарионовича, то у него были все шансы загнать под лавку весь ЦК. И оторвать головы тем, кто ее из-под лавки высунул бы. И не надо было ждать до июня, потом получать ордер на арест Игнатьева, светиться с этим ордером. Обвинение в убийстве Сталина было бы смертельным для избранного 6 марта Секретариата ЦК, там все, вместе с Хрущевым, вылетели бы на периферию скромными директорами каких-нибудь цементных заводов и ждали бы, чем следствие закончится.