Хромосома-6 - Робин Кук

– Взять и предоставить обезьян самим себе? – спросила Кэндис.

– В этом весь смысл, – ответил Кевин. – Они получат шанс и, я уверен, воспользуются им! Они смышлены и находчивы. Вспомните наших предков. Тем довелось пережить ледовый период плейстоцена. А это посуровее, чем жить в тропическом лесу.

Лори взглянула на Джека:

– Мне мысль нравится.

Джек бросил взгляд на остров, потом спросил, в какой стороне Кокобич.

– Это не по пути, – признал Кевин, – но до острова недалеко. Минут двадцать самое большее.

– А ну как мы их отпустим, а они останутся на острове? – спросил Уоррен.

– По крайней мере смогу сказать себе, что я попытался, – выговорил Кевин. – Я чувствую, что должен хоть что-то сделать.

– Эх, а почему и нет? – махнул рукой Джек. – Мне, кажется, мысль тоже нравится. Что все остальные скажут?

– Сказать правду, очень хочется увидеть хоть одну из этих обезьян, – признался Уоррен.

– Поехали! – восторженно воскликнула Кэндис.

– Я – за, – просто произнесла Натали.

– Ничего лучше придумать не могу, – пожала плечами Мелани. – Делаем!

Джек несколько раз дернул за шнур. Мотор взревел. Взявшись за румпель, Джек направил лодку на остров Франчески.

10 марта 1997 г.

1.45

Кого, Экваториальная Гвинея

Сон этот Зигфрид видел сотню раз, и всякий раз тот становился хоть немного, да хуже. Во сне он подбирался к слонихе с маленьким слоненком. Делать этого ему не хотелось, но того потребовали клиенты, нанявшая его супружеская пара. Как раз супруге и захотелось посмотреть вблизи на «малютку-слоненочка».

Зигфрид послал загонщиков, чтобы те закрыли их с фланга, а сам с супругами подобрался к мамаше. Но загонщики впереди перепугались, когда появился громадный слонище. Туземцы бросились наутек: мало того что струсили, они еще и не удосужились предупредить Зигфрида об опасности.

Громадина слон продирался сквозь кусты и мелкие деревья с треском и громом, напоминавшим звуки приближающегося поезда. Его трубные вопли делались все резче и яростнее, вот уж и бивни готовы к удару... и тут Зигфрид проснулся, обливаясь потом.

Тяжело дыша, он повернулся и сел на кровати. Раздвинув москитную сетку, нашел стакан с водой и жадно отпил. Сон тревожил потому, что был слишком уж реальным. Как раз после того случая он и перестал владеть правой рукой, да и вся кожа на лице оказалась распорота.

Зигфрид посидел немного на краю кровати, прежде чем понял, что трубные вопли, слышавшиеся ему во сне, на самом деле доносились с улицы. Еще секунда, и он установил источник: громкая западноафриканская рок-музыка надрывала дешевенький кассетный магнитофон.

Зигфрид глянул на часы. Увидев, что стрелки показывали почти два, сразу вышел из себя. Что за наглец поднял эдакий гвалт ночью, в такой час?

Разобрав, что шум долетает через лужайку перед домом, он встал с кровати и вышел на веранду. Сразу изумился и растерялся: музыка гремела в доме Кевина Маршалла. Более того, Зигфрид разглядел, кто тому причиной: солдаты, охранявшие дом.

Ярость электрическим разрядом сотрясла тело Зигфрида. Бросившись обратно в спальню, он позвонил Камерону и приказал явиться в дом Кевина для разговора с ним. С маху шмякнул трубку на рычаг. Натянул одежду. И, выходя из дому, прихватил с собой старый, но надежный охотничий карабин.

Зигфрид пошел прямо через лужайку. Чем ближе подходил он к дому Кевина, тем громче слышалась музыка. Солдаты топтались в лужице света, лившегося с голой лампочки. Под ногами у них по всей земле валялись пустые бутылки из-под вина. Двое пели под музыку, аккомпанируя себе на воображаемых инструментах. Двое других были, по-видимому, мертвецки пьяны.

Когда Зигфрид добрался до места, с мощеной улицы съехала машина, с визгом протащилась по земле и встала. Из нее выскочил Камерон. На бегу, торопясь к Зигфриду, он застегивал пуговицы на рубашке. Увидев пьяных солдат, явно перепугался.

Камерон начал было оправдываться, но Зигфрид резко оборвал его:

– Забудьте про объяснения и извинения. Марш наверх и убедитесь, что мистер Маршалл с двумя своими подругами вкушают сладкий сон.

Камерон коснулся полей шляпы, как бы отдавая честь, и скрылся на лестнице. Спустя секунду в окнах жилых комнат вспыхнул свет.

Зигфрид гневом исходил, глядя на солдат. А те даже не заметили присутствия ни его, ни Камерона.

Вернулся Камерон. Он был бледен, тряс головой, словно самому себе не верил:

– Их там нет.

Зигфрид изо всех сил сдерживал злость, чтобы не лишиться способности думать. Уровень бестолковости людей, с кем приходилось работать, обескураживал донельзя.

– Где его джип? – резко бросил Зигфрид.

– Сейчас проверю, – ойкнул Камерон и побежал обратно, расталкивая по пути поющих солдат. И почти тут же возвратился: – Машины нет.

– Какой сюрприз! – не удержался от насмешки Зигфрид. Затем, щелкнув пальцами, двинулся к машине Камерона.

Зигфрид уселся впереди, Камерон устроился за рулем.

– Вызывайте и поднимайте по тревоге всю службу безопасности, – приказал Зигфрид. – Немедленно отыскать джип Кевина. Свяжитесь с блокпостом. Удостоверьтесь, что из Зоны они не выехали. Меня по пути подбросьте в муниципалитет.

Разворачивая машину, Камерон воспользовался встроенным телефоном. Оба номера были внесены в автонабор, так что руки оставались свободными. Давя на педаль газа, он повел машину на север.

К тому моменту, когда они добрались до муниципалитета, был объявлен официальный розыск «тойоты» Кевина. Без труда установили, что через блокпост она не проезжала. Свернув на автостоянку, Зигфрид и Камерон услышали музыку.

Камерон выругался.

Зигфрид смолчал. Старался подготовить себя к тому, что уже заподозрил.

Камерон остановился возле муниципалитета. Свет фар высветил обломки камня и искореженные железяки от вырванных из стены решеток. Виднелась горка брошенной цепи.

– Это катастрофа, – дрожащим голосом произнес Зигфрид. Он вылез из машины, держа в руках карабин. Хотя управляться с ружьем приходилось одной рукой, стрелком Зигфрид был отменным. Один за другим он сделал три выстрела, и три пустые винные бутылки на подоконнике караулки разлетелись вдребезги. Музыка, однако, не прекратилась.

Крепко сжимая в здоровой руке ружье, Зигфрид подошел к окошку караулки и заглянул в него. Кассетник лежал на столе, включенный на полную громкость. Четверо солдат пьяно храпели, кто на полу, кто развалившись на хлипкой мебели.

Зигфрид вскинул ружье, нажал на курок – и кассетник смело со стола. В тот же миг в караулке повисла тягостная тишина.