Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере - Александр Колпакиди

Отт и Зорге мгновенно нашли общий язык, причем нашли его на редкость хорошо. Зорге стал информатором германского посла и взамен получил доступ почти ко всей информации посольства. Конечно, можно приписать эту редкую удачу личному обаянию советского разведчика — но можно взглянуть на дело и с другой стороны.

Генерал-майор Ойген Отт был одним из ближайших сотрудников и доверенных лиц генерала Курта фон Шлейхера и не только сотрудником, но и горячим поклонником Хаусхофера. Нет ничего удивительного в том, что он мог разделять взгляды своего кумира и являться сторонником союза между Берлином, Москвой и Токио. Везде пишут, что именно Зорге склонил Отта к идее сотрудничества Германии и СССР — но, по всей вероятности, тот уже прибыл в Японию убежденным сторонником сотрудничества. И, кстати, вполне мог с открытыми глазами помогать советской разведке, точно из тех же соображений, из каких советские заговорщики помогали немцам.

На Хаусхофера работал и известный журналист Клаус Менерт, в 1933–1936 годах бывший корреспондентом ряда немецких газет в Москве. работавший в Москве. По мнению многих историков, он являлся сотрудником абвера. А в начале 30-х годов Менерт, еще совсем молодой (родился в 1906 году) был идейно и лично связан с журналом «Ди Тат» («Действие»), который был рупором известного «восточника» генерала Шлейхера.

Но это еще далеко не самое интересное. Этот немецкий журналист упоминается в сводке Разведупра (советской военной разведки) от 10 августа 1937 года, направленной Сталину, Ворошилову, Ежову и Молотову. В сводке говорилось об антигитлеровской «просоветской» группе немецких офицеров, в количестве 60 человек, во главе с полковником ВВС фон Бентхаймом, которая была арестована гестапо. По их заданию работавший в Москве Клаус Менерт вел переговоры с маршалом Тухачевским и комкором Эйдеманом. Кстати, в своих мемуарах он не отрицает этих контактов.

Менерт неоднократно пересекался с Зорге по ходу работы в Азии. Но еще интересней китайские знакомствам Рихарда Зорге. Известно, что он имел контакты с начальником охраны Чан Кайши Вальтером Стеннесом. Сообщения о связи Стеннеса с советской разведкой появились еще в начале 30-х годов. Относительно недавно их подтвердил в своих воспоминаниях Павел Судоплатов. А совсем недавно стало известно, что Стеннес был одним из активных участников немецкого заговора, поддерживая связь со своими единомышленниками в Германии.

Помимо Стеннеса, Зорге, работая в Китае, общался и с другими немецкими офицерами, являвшимися советниками у Чан Кайши, среди которых, кстати, был сам генерал фон Сект. (Все же интересно — кто рекомендовал Зорге Хаусхоферу? Не один ли из этой группы?) А последний из руководителей группы немецких советников, генерал Александр фон Фалькенхаузен, являлся позднее одним из активнейших участников заговора против Гитлера.

Ну, и еще одно знакомое нам лицо мелькает в окружении доктора Зорге. Это человек, с которого, собственно, и началась эта книга — все тот же Оскар фон Нидермайер. Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны он прибывает в Токио в качестве специального посланника министра обороны. Как заявил сам Зорге на допросе, «из разговора с Нидермайером я узнал, что война против Советского Союза была делом решенным». Тут еще очень большой вопрос — с чего бы этот опытнейший разведчик стал так вот просто откровенничать с журналистом. Другое дело, если они были знакомы еще со времен Москвы, куда Зорге приехал в 1924 году. С одной стороны, он был немцем, а с другой — функционером отдела Международных связей Коминтерна, так что у разведчика был прямой резон познакомиться…

Похоже, что Зорге прямо-таки коллекционировал вокруг себя участников немецкого заговора. Вопрос — почему?

…Итак, можно прийти к выводу, что заговор был — впрочем, не быть его попросту не могло. Структура его примерно идентична германскому: несколько группировок, каждая из которых играла свою игру. Самая заметная — политическая оппозиция: Зиновьев, Каменев, Бухарин и иже с ними. Не зря слегка сдвинувшиеся на демократии и парламентаризме деятели раннеперестроечных времен первыми подняли на щит именно их. Шуму много, дела мало — значит, ни в чем не повинны, да еще и трагический конец. Хотя похоже, что когда дошло до решающей схватки, то остальные ими просто прикрылись.

Троцкисты — эти уже оппозиционеры-радикалы, посерьезнее и поопаснее, с террористическим уклоном. У них есть лишь один недостаток — отсутствие лидера. У Льва Давидовича, при всех его неоспоримых революционных достоинствах, имелось два серьезных недостатка: он был далеко и в безопасности…

И есть еще настоящие. Те, кто собирался не теракты проводить, а всерьез брать власть. Военные, чекисты, кто-то из политиков — не оппозиционеров, естественно, а власть имеющих — сталинского окружения, верхов Советского Союза (о чем, кстати, и разведка докладывала неоднократно). Енукидзе — раз. Этот известен. Кто еще? Едва ли публика это когда-либо узнает, поскольку после «дела генералов» в стране началось такое… Волна террора захлестнула всех, и правых, и виноватых, все шли по одним и тем же обвинениям, всех реабилитировали по одним и тем же основаниям, и ничего уже теперь не разобрать. Может быть, маленькую зацепочку могла бы дать статистика более поздних, уже бериевских арестов, да еще статистика побегов и самоубийств в верхнем эшелоне страны…

И само собой, военные и здесь играли свою игру — впрочем, зная жизненный путь «красного Бонапарта», в этом можно и не сомневаться. Весьма вероятно и даже очень похоже, что это был не сольный номер, а дуэт — сходные планы лелеяли военные двух похожих государств. Сделать переворот, установить военно-политическую диктатуру, а потом заключить союз, и — кто во всем мире сможет нам противостоять? Правда, похоже на то, что в последний год «красная» половина «двойного заговора» все же решила играть не только с армией, но и с правительством Германии. Может быть, это произошло после визита Тухачевского в Берлин в январе 1936 года, когда он увидел, какими стали его старые друзья, и оценил их дееспособность… И уж точно, что многие заговорщики «немецкой» половины оценили милые сердцу любого вояки планы фюрера и поставили свои способности и свои связи на пользу новой Германии.

Их сбили в последний момент. «Ему нужна была власть, — писал уже после гибели Тухачевского генерал фон Лампе, — и за пять минут до ее достижения он закончил свое существование»…

Если то, что происходило со страной до 1934 года, худо-бедно, но изучают, если про «тридцать седьмой год» исписаны горы бумаги, то 1935–1936 годы — «темные времена». Их словно и не было. Злобный Сталин победил оппозицию, разгромил ее, пересажал, попутно уничтожил крестьянство, потом все было хорошо — сплошные победы, но он все равно вернулся и добил оппозицию, уже разгромленную и неопасную, а потом по безмерной своей злобе уничтожил еще и множество верных сторонников, которые даже перед смертью признавались в любви к «великому вождю и учителю»…

Снова здесь сталкиваешься с промежутком, маленьким периодом между титаническими битвами, передышкой, недооцененной и почти что незамеченной. Но ведь что-то в этот период происходило! И есть такое подозрение, переходящее в уверенность, что если разобраться с этим периодом передышки, то и дальнейшее станет понятней…