Фантазмы - Василий Головачев

— Игорь не пропадет, — как само собой разумеющееся заявила Лилия. — Лишь бы тот зверь до него не добрался. — Она передернула плечами.

— Какой зверь?

— С бешеными глазами, что проломил лед.

— Я видел только глаза. Ничего, капитан — опытный воин, отобьется, — бодро сказал Кирилл, хотя особой уверенности в душе не испытывал. — Собирайся.

— Я хотела прибраться здесь… — нерешительно проговорила Лилия, оглядывая разгром в гостиной, следы пуль на потолке и на стенах.

— Ну, долго вас ждать? — послышался с улицы голос полковника Семенова.

Они переглянулись. Кирилл развел руками. Лилия усмехнулась и начала подниматься наверх.

— Переоденусь и спущусь к вам.

Кирилл погасил свет в холле, вышел на улицу, покосившись на взорванную дверь в заборе. Семенов и Лаврентий, выглядевший сомнамбулой, ждали его, выдыхая облачка пара: несмотря на приближение весны, морозец по ночам держался приличный. Вскоре вышла Лилия, на этот раз в джинсах и мягкой замшевой курточке, с сумкой в руке. Помахала рукой выглянувшему охраннику, села в машину. Кирилл тронул с места «двадцатку», в которую по счастливой случайности не попало ни одной пули, и повел ее прочь от разгромленного коттеджа.

Семенов задерживаться в квартире своего бывшего сослуживца не стал. Получил урезанную копию файла ПН, пообещал разобраться и позвонить и ушел. Машины у него не было, и как полковник собирался добираться до дому, он не сообщил. Впрочем, это никого из троицы связанных общей бедой беглецов не волновало. Они устали и хотели только одного — отдохнуть.

Лаврентий уснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Кирилл постелил ему на диване в гостиной. Лилии он предоставил спальню, собираясь устроиться на кухне или в гостиной на ковре.

— Может, попьем чаю? — предложил он, медля выключать свет в гостиной.

Лилия посмотрела на Лаврика, покачала головой, сказала задумчиво:

— Как странно сводит нас судьба!.. Я бы никогда не решилась искать с тобой встречи… но она распорядилась иначе… хотя я в этом и не виновата.

— Я знаю, — кивнул Кирилл. — Я тоже никогда не думал, что мы встретимся при таких обстоятельствах. Но ведь ничего случайного в жизни не бывает? Хотя, может быть, прав капитан и жизнь наша — лишь иллюзия, управляемая кем-то извне?

— Я слышала чье-то высказывание, что реальность — это иллюзия, вызываемая отсутствием алкоголя.

Кирилл улыбнулся.

— Очень верное замечание. — Он кивнул на Лаврика: — А этот заварил всю кашу и спит как младенец, не думая о завтрашнем дне, о последствиях, о нас, да и о себе тоже. Счастливый человек.

— Не человек, а симбиоз дьявола с ангелом, — поморщилась Лилия. — Такие люди опасны и способны на все, в друзья они не годятся. Вот кого надо контролировать в первую очередь и бить по рукам, если сам не понимает. Ладно, пошли пить чай.

Кирилл выключил свет в гостиной, и они расположились на кухне, где хозяин создал довольно уютный уголок, проводя здесь немалую часть свободного времени. Лилия сама заварила чай, Кирилл достал «дежурную» коробку конфет, сыр и хлеб, сделал по бутерброду, и они принялись прихлебывать ароматный напиток, поглядывая друг на друга сквозь призму воспоминаний.

— Как ты оказалась в контрольно-ревизионном управлении? — спросил он, хотя на самом деле это его не интересовало. Но другие мысли в голову не приходили.

— Связи, — коротко ответила женщина, держа чашку обеими руками. Она так знакомо смешно и трогательно выпячивала губы, прихлебывая чай, что у него сбилось дыхание и он едва не поперхнулся.

— Ты имеешь в виду связи мужа?

— Он был сначала директором Института стратегического планирования при президенте, когда мы познакомились, и у него действительно были широкие связи во всех деловых кругах. Так я стала работать бухгалтером в КРУ, а потом добралась и до главного.

— В рейтинге вредных профессий бухгалтер занимает, по-моему, двадцать второе место.

— Не слышала о таком рейтинге. Тогда на первом месте, наверное, стоит профессия пожарника?

— Летчика-космонавта. Потом, как ни странно, идут банкиры, а уж после них всякий служилый люд: пограничники, военнослужащие, милиционеры. Вслед за ними журналисты, режиссеры театра и кино, артисты, политики и спортсмены.

— Я бы поставила на первые строчки охранников, водителей и спасателей, ну, может быть, еще инкассаторов, а никак не режиссеров и артистов.

— Видимо, учитывались разные стороны жизнедеятельности этих людей, в том числе уровень смертности, травматизма, подверженность стрессам и так далее. Хотя я считаю, что все такие подсчеты относительны. Пусть они и делаются учеными.

— Я где-то слышала, что ученый — не тот, кто дает правильные ответы, а тот, кто задает правильные вопросы.

— Наверное, так оно и есть. К сожалению, наш друг Лаврентий не относится к ученым, так как не способен задать самому себе правильный вопрос: зачем он что-то делает? Мы еще помучаемся с ним.

— Он хороший специалист?

— Классный! За создание ПН ему действительно можно дать Нобелевскую премию. Но каким бы выдающимся специалистом Лаврик ни был, он не в состоянии объективно оценить предложенный информационной суперсистемой проект без помощи самой системы.

— Что ты хочешь сказать? — озадаченно посмотрела Лилия на собеседника.

— Он сам признался, что его ПН сама себя достраивает. Без участия оператора! Откуда Лаврик знает, что именно строит алгоритм ПН? Какую матрицу? Вдруг это супервирус, программа уничтожения жизни? Ведь проверить это никому не удастся, в том числе Лаврику, потому что он тоже зависит от компьютера и от самой формулы ПН.

Лилия задумалась, посасывая дольку лимона, качнула головой.

— К сожалению, я не специалист, чтобы решать такие ребусы. А ты неплохо разбираешься в компьютерных штучках-дрючках.

— Хуже, чем хотелось бы, несмотря на покупку собственного компа. Просто последние два года я служу в аналитическом центре, а его основа — компьютерные системы. Поневоле научишься понимать сленг сотрудников и все с ним связанное.

— Как ты относишься к тому, что с нами происходит?

Кирилл виновато почесал бровь.

— Верю и не верю. Иногда мне кажется, что все это происходит не со мной, а я просто наблюдаю за всеми событиями со стороны. Потом я спохватываюсь и… — он помедлил, — и мне становится не по себе. Ведь рушится вся созданная мной логическая схема жизни.

Лилия кивнула.

— Со мной было то же самое. Хотя Георгий приучил меня смотреть на мир шире и глубже, впитывать новое, изучать все обстоятельства и бороться с ними, не теряя достоинства.

На лицо женщины легла тень воспоминания. Потом глаза ее прояснились, она смерила взглядом ставшее несчастным лицо Кирилла, отставила чашку и поднялась, протягивая ему руку: