Королева в изгнании - Синда Уильямс Чайма

– Не бойся, – правильно понял ее он. – Оберег впитает всю магию. Ты ничего не почувствуешь.

Птаха и Танцующий с Огнем обнялись. Девушка положила подбородок на плечо брата и закрыла глаза.

«Выходит, он простил Птахе ее отношение перед отъездом, – подумал Хан. – И если я собираюсь получить от нее извинения, придется ждать вечность».

– Наверное, ты устала после тяжелой дороги, сестренка? Сейчас я заварю тебе горных трав. Ты торопишься? Ты завтракала?

Такая разговорчивость была нетипична для Танцующего с Огнем и выдавала его нервозность.

– От горячего отвара я бы не отказалась! – ответила Птаха, останавливая взгляд на Хане, который все еще стоял на ступенях.

Танцующий с Огнем зачерпнул из бочки воду, наполнил чайник, поставил его на горелку и засыпал травы в глиняный заварник. Горец знал, что от злопамятного друга гостеприимных жестов можно не ждать.

– Я принес из обеденного зала сыр и печенье. Наверное, ты голодна. – Танцующий с Огнем пододвинул к камину кресла. – Вот! Присаживайся сюда!

Садиться Птаха не стала. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Мне нужно поговорить с Одиноким Охотником, ты нас не оставишь?

Однако Хан не горел желанием остаться с бывшей возлюбленной один на один.

– Говори все, что хочешь, я не возражаю, – сказал он. – Я не храню секретов от друзей.

Юноша понимал, что его слова могли обидеть Птаху, однако та сделала ему больно, и он хотел ранить ее в ответ.

Ученица воинов перевела взгляд с Хана на Танцующего с Огнем.

– Нет. Ему нельзя слышать то, что я должна сообщить.

– Постой, Птаха! – возмутился Алистер. – Ты ведь только что приехала, а брат по тебе соскучился! – Юноша намеренно выделил интонацией «брат».

– Все в порядке, – сказал горец. – Я побеседую с сестрой позже. Если честно, то я работаю над сложным изделием и хочу закончить его как можно быстрее.

Танцующий с Огнем взлетел наверх по лестнице, игнорируя пронзительный взгляд друга.

– Итак, – сказал Хан, когда горец скрылся из виду. – Вот мы и одни.

Юноша не знал, что и думать и на что надеяться.

Птаха сложила руки на груди, обхватив ладонями локти – такая знакомая поза.

– Я не собираюсь кричать на весь дом. Ты спустишься сам или мне к тебе подняться?

Вдруг Хан почувствовал себя глупо. Он сбежал по ступеням и подошел к камину, на котором уже закипел чайник. Накрыв ручку тканевым лоскутом, юноша снял чайник с огня и залил кипятком травы.

– Присядь, – он указал на стоявшее у камина кресло.

Птаха послушалась. Чародей тоже опустился на сиденье и положил руки на подлокотники.

Осознание утраченной дружбы болью отдавалось в груди. Хан, Танцующий с Огнем и Птаха были неразлучны чуть ли не каждое лето своего детства. Последним летом отношения Хана и Птахи переросли в нечто большее. Юношу накрыла волна воспоминай: долгие поцелуи и тепло нагретой солнцем кожи, отдых на берегу ручья и сонный голос девушки. Когда-то он видел в глазах этой девушки свое будущее.

Теперь же между ними зияла настолько глубокая пропасть недоверия, тайн, предательства, что Хан не был уверен в возможности ее преодолеть. Теперь Птаха была воином Демонаи, чьим призванием уже тысячу лет была борьба с чародеями. Подруга избрала для себя такую судьбу, несмотря на то что теперь они становились врагами. Она предпочла профессию ему.

– Выходит, теперь ты – полноправный воин Демонаи? – Хан пригладил потертый дамаст подлокотника.

Девушка кивнула:

– С ноября. – Между ними снова повисло молчание. – Ты хорошо выглядишь. Неужели ты стал еще выше?

Хан пожал плечами.

– Кто его знает. – Юноша вспомнил, что раньше они с Птахой сравнивали свой рост, прислоняясь спинами друг к другу. – Кажется, тебе нравится быть воином.

– О да! – Глаза девушки зажглись энтузиазмом. – Я всегда была хороша в выслеживании и странствиях налегке, а теперь еще и узнала кучу всего об оружии и тактиках боя. Ночной Странник – превосходный наставник. Такой терпеливый. – Бывшая подруга взглянула на лицо Хана, и ее голос оборвался.

Юноша не мог сказать точно, какое именно выражение заставило ее замолчать, но изо всех сил постарался изобразить вежливую заинтересованность. На самом же деле он думал о том, что Рейда Демонаи прозвали Ночным Странником за его ночные похождения по девицам поселения.

Птаха сменила тему.

– Ну а ты-то как? Учишься здесь прокли… магии?

Хан кивнул.

– Уже конец семестра. Начались экзамены. Один год из четырех пролетел…

– Много полезного выучил или знания пока давали только базовые? – осведомилась она.

Что-то в выражении лица девушки подсказывало Хану, что она не просто побеседовать пришла. От дурного предчувствия закололо между лопаток.

– Нет, я многому научился, – ответил он, вспоминая Ворона. – Но еще больше только предстоит узнать…

«Мы словно встретившиеся на ярмарке враги, красующиеся друг перед дружкой», – подумал Хан.

Юноша постарался прогнать эту мысль.

– Ночной Странник приехал с тобой?

Птаха покачала головой.

– Я здесь одна. Он занят обдумыванием летней стратегии. В связи с неспокойной обстановкой мы рассредоточились вдоль границы с Арденом. А теперь возникла новая проблема… Именно потому я и решила тебя навестить.

«Значит, извиняться ты все-таки не собираешься? – подумал Хан. – А о возрождении нашего романа и речи быть не может».

– Рейд нуждается в моем совете? – спросил он. – Или это проблемы между вами?

Птаха нахмурилась.

– А ты кажешься другим, Одинокой Охотник. И не могу сказать, что эти перемены мне нравятся.

– Говори, чего ты хочешь, Птаха. Мне, право, есть чем заняться.

Положив руки на колени, девушки наклонилась вперед. Лицо ее было мрачнее тучи.

– До нас дошли слухи, что королева Марианна поддалась давлению Верховного Чародея и согласилась провозгласить принцессу Меллони наследницей трона. – Птаха глядела на Хана так, словно ожидала, что он подскочит и воскликнет: «Пока я жив, этому не бывать!»

– А кто такая эта принцесса Меллони? – Юноша притворился, что не знал этих имен.

Птаха нахмурилась еще сильнее.

– Принцесса Меллони – младшая сестра принцессы Раисы.

– А-а-а… Понятно. Ну а что сама наследница думает по этому поводу?

– Она скрывается. Сбежала еще в середине лета, сразу после дня Именования.

– А, точно. Я слышал, что она не поладила с матерью.