Код Розы - Кейт Куинн

далеко и от Лондона, и от Блетчли, – исчерпывающе ответила Маб. – Потому что тут нет никаких воспоминаний.

Озла повертела на пальце кольцо с изумрудом.

– Ты говорила, что теперь у тебя семья… – Ох нет, черт побери, не может она спрашивать, есть ли у Маб дети. Между ними еще витал призрак маленькой Люси, незачем сыпать соль на рану.

– У меня близнецы, – неожиданно сказала Маб. – Им полтора года.

Любовь, промелькнувшая на ее лице при этих словах, была первым теплым выражением, которое Озла увидела у Маб с тех пор, как встретилась с ней накануне.

– Я рада за тебя, – искренне сказала Озла. – Как их зовут?

– Эдвард – Эдди. И Люси.

Озла почувствовала, как бесплотное детское запястье выскальзывает из ее пальцев.

– Маб…

– Не надо.

Озла уставилась перед собой на дорогу, теперь вьющуюся вниз по склону.

– Что ж, продолжай меня ненавидеть, – сказала она. – Надеюсь, тебе от этого легче.

– Я тебя не ненавижу, Оз. Я вообще стараюсь не слишком чувствовать – ни любви, ни ненависти. Я люблю Эдди и Люси, потому что нельзя не любить своих детей, и так и должно быть. Но мне легче, если я ничего особо не чувствую в отношении кого-то другого.

– Что легче?

– Держаться.

Дальше они ехали в молчании.

Глава 72

Наступило 12 ноября. До операции Бетт оставалось девять дней, и ее то и дело таскали на врачебные осмотры. Восемь дней до королевской свадьбы, о которой медсестры трещали без перерыва.

– Говорят, подружки невесты будут в белом, но ведь принцесса тоже в белом…

Они болтали и болтали, а Бетт сидела со своей соперницей по го, отчаянно пытаясь заинтересовать ее игрой.

– Ну хоть один ход. Черной фишкой. (Никакой реакции.) А может, в шахматы? – Бетт разложила шахматную доску. – Помните, вы научили меня, как превратить пешку в ферзя?

Никакой реакции. Та самая женщина, которая некогда играла в шахматы словно гроссмейстер, сейчас сидела не двигаясь, с пустым взглядом, и время от времени ходила под себя. Ее глаза были лишены выражения, напоминая закрытые ставнями окна. «Нельзя, чтобы все закончилось так! – мысленно закричала Бетт. – Ни для тебя, ни для меня. Нельзя!»

И тут…

– Сюрприз для вас, мисс Лидделл, – проворковала медсестра.

«Мне зажмут голову в тиски. Завизжит дрель, а потом скальпель с хлюпаньем взрежет мой мозг…»

Неужели операцию передвинули на пораньше? Волна паники накрыла Бетт. Шахматная доска перевернулась, черные и белые фигуры разлетелись во все стороны, когда Бетт попыталась убежать.

Глава 73

Казалось бы, ехать до клиники всего два часа, но все пошло не так. То дорогу размыло, и крюк обошелся в несколько часов, то лопнула шина, а в довершение всего на них обрушился ливень.

– Ну все, – буркнула Озла. – К тому времени, как мы доберемся, часы посещения закончатся.

Волей-неволей пришлось заночевать в какой-то унылой гостинице в двух милях от Клокуэлла. Лишь утром они въехали в ворота лечебницы.

Маб провела «бентли» по территории больницы и припарковалась в указанном месте. Сложностей насчет имен и документов не возникло – так уверенно подошли они к стойке регистрации, покачивая бедрами и сумочками. «Мы пришли проведать нашу сестру Алису Лидделл. Наши имена – миссис Райли и миссис Чадвик», – заявили они. Так звали замужних сестер Бетт.

Дежурная медсестра поднялась со стула.

– Я проведу вас к ней. Конечно, прошу не упоминать во время визита предстоящую вашей сестре операцию.

Сердце Озлы беспокойно заколотилось.

– Какую операцию?

А ведь на подъезде больница выглядела так приветливо: особняк золотисто-коричневого камня с двумя большими флигелями, вокруг сады, сады. Но сейчас яркие лучи зимнего солнца, лившиеся через окна, показались ей острыми, будто готовыми разрезать всех проходящих сквозь них.

– Мы обсудили операцию с ее родителями, то есть с наиболее близкими родственниками. Эта процедура зарекомендовала себя как чрезвычайно успешная для улучшения состояния агрессивных либо эмоционально подавленных пациентов. Всего лишь хирургическое иссечение связей между…

– Скажите это нормальным языком, пожалуйста, – закатила глаза Маб.

Озла схватилась за край стойки. Ее пульс зашкаливал.

– Речь о новом и прогрессивном направлении в лечении душевнобольных. В Америке оно гораздо популярнее, но наш новый главврач хорошо разбирается в новейших методах. – Медсестра улыбнулась. – Это называется лоботомия.

– А что такое эта лоботомия? – спросила Озла. От одного только названия вся кожа покрылась мурашками.

– Совершенно безобидная процедура, уверяю вас. После нее вашей сестре станет гораздо лучше, – лукаво заверила ее медсестра. – Пройдемте.

Сад был засохший и мертвый. Тем не менее по нему бродили одетые в белые халаты женщины с пустыми глазами.

– В свободное время пациенты имеют возможность гулять по территории…

Озла не слушала медсестру. Их подвели к каменным скамьям среди почерневших розовых кустов и велели ждать. Они вот-вот встретятся с Бетт, которую не видели три с половиной года. Беспокойство Маб выдавало слишком частое моргание, хотя со стороны она, с ее франтовато сдвинутой набекрень шляпкой, казалась воплощением спокойной элегантности.

– Нет! – Озла вздрогнула, заслышав этот хриплый вопль. В нем звучало такое отчаяние, что она насторожилась. – Не хочу я никакого сюрприза, я знаю, куда вы меня ведете…

– Ну что за дурочка! Сестры к тебе пришли, сестры! – прозвучал нетерпеливый голос медсестры. – Разве ты не хочешь с ними повидаться?

Появившаяся тощая фигура застыла как вкопанная. Озла и Маб тоже. Вот это – Бетт?.. Бетт, их бывшая соседка по квартире, которая некогда сумела преобразиться из затурканной деревенской почти уже старой девы в свитере цвета моли в блестящую дешифровщицу с прической под Веронику Лейк? Перед ними стояла женщина-призрак, от которой остались лишь кости, жилы и неистовая воля. Ногти обгрызены до крови, светлые волосы криво обрезаны по плечи. Она то и дело теребила эти неровные пряди и вздрагивала от любого звука. Однако Озле не показалось, что Бетт живет в постоянном страхе, – та выглядела слишком доведенной до ручки, чтобы понимать, что такое страх. Она превратилась в трепещущий комок, который держался на одной только ярости, и то из последних сил.

– Прошлой весной она болела воспалением легких, – как будто оправдываясь, пояснила медсестра, заметив их ужас. – Потому она такая худая… Так я вас оставлю. Визиты у нас длятся час.

И она поспешила по своим делам. Бетт продолжала стоять, уставившись на них. В нос Озле ударил запах пота, страха, немытого тела.

– Я… – начала Бетт непривычным для их слуха хриплым голосом, и осеклась. – Не смотрите на меня, я не привыкла, чтобы на меня смотрели, ну, врачи, конечно, постоянно смотрят, и больные тоже, но врачи и больные не ожидают от меня разумного поведения, а вам я