Звёздные стражи - Маргарет Уэйс

— Еще нет? Вы хотите сказать, что сейчас я прохожу еще одно испытание? Чего на этот раз? Мужества? Я утратил его. Может быть, выносливости, силы духа? Хотите увидеть, какую боль я могу перенести? И в этом я потерплю неудачу. С меня хватит.

«Всю жизнь тебе предстоит проходить испытания, Дайен. Одни ты пройдешь, в других потерпишь неудачу. Но ты будешь учиться и на тех и на других. Если у тебя есть мужество продолжать борьбу, положи руку на рукоятку гемомеча. Не оказывай сопротивления врагу. Ты не сможешь победить их. Подчинись. Да, для тебя это будет ужасно, но сосредоточься на мысли о нас, и мы придем к тебе».

Дайен моргнул, реальность возвращалась. Корпус «материнского» корабля теперь полностью закрывал обзорный иллюминатор. Пауки притащили его своей королеве. Огромная, зияющая темнотой пасть широко раскрылась, поглощая, всасывая космолет. Его окружила жуткая, непроглядная тьма. Панический страх пронизал насквозь и холодил кровь.

«Боже, какой я трус!» — подумал Дайен.

«Держи руку на мече! — звучал в мыслях настойчивый голос. — Держи руку на мече!»

Теперь космолет двигался быстрее, а может быть, так казалось из-за близости стен «материнского» корабля. Дайен на минуту подумал, что не сможет выполнить требование голоса. Правая рука, державшая кольцо, оцепенела. Но страх может быть как врагом, так и другом человека. На этот раз страх оказал услугу юноше. Адреналин, проникнув в кровь, вернул ему жизненные силы. Пальцы разжались, и дрожащая рука ухватилась за кончик рукоятки. Он вытянул клинок из ножен. При свете в кабине космолета блеснули пять острых шипов на рукоятке меча. Чем больше сгущалась темнота за пределами космолета, тем ярче блестели шипы.

Слова леди звучали доброжелательно, но он не верил им. Все это только отговорки. Стоит ему выронить меч — и он умрет, умрет, как герой.

В гневе Дайен сжал рукоятку, и шипы вонзились в мякоть ладони. От резкой боли на глаза навернулись слезы. Но вирус проник в кровь, и он закричал, продолжая крепко держать меч.

Пасть «материнского» корабля поглотила его и с грохотом закрылась. Все огни вселенной померкли.

* * *

— Он сделал это, милорд, — сказала Мейгри устало. — Он взял гемомеч.

— Да, теперь я чувствую его. Душевное состояние у него не из лучших.

— Он слишком молод, чтобы понимать простую истину: иногда жить сложнее, чем умереть. Надеюсь, вы-то этот урок выучили наизусть, миледи.

— Я лечу туда ради него, милорд.

— Но вы летите со мной, миледи.

— Я буду рядом с вами, милорд, можете быть в этом уверены.

— Думаю, так будет лучше и для вас, миледи. Я не могу вам доверять, где бы вы ни были, но особенно — если вы за моей спиной. Начинайте заход на цель.

Космолет Мейгри, получив мозговой импульс, сделал резкий рывок и устремился вперед с такой бешеной скоростью, что она даже не поняла, куда летит. Два «Ятагана» отскочили в сторону, давая ей дорогу. Она атаковала «материнский» корабль коразианцев яростно, безрассудно, забыв о том, что атака ложная. Ей нужно было дать выход ярости, немедленно расправиться с кем-нибудь. И она сожалела, что не может сделать это голыми руками.

Шквал неприятельского огня, обрушившийся на космолет, отрезвил ее. Подброшенный вверх, он закачался, а затем начал описывать круги. Инстинкт подсказывал, что надо взять движение под контроль, но Мейгри убрала ладонь с шипов на панели, боясь, что у нее не хватит сил управлять космолетом. Компьютер автоматически взял контроль на себя, а Мейгри заставила себя отключить все системы, включая систему жизнеобеспечения, полагаясь теперь только на те, что были в ее шлеме и летном костюме. Несколько минут космолет качало и кружило. Другие пилоты были предупреждены об их маневре и освобождали пространство, но Мейгри казалось, что она непременно врежется в кого-нибудь из своих или врагов.

Обычная уловка — показать, что космолет гибнет. Когда-то они частенько использовали ее, но ни разу против коразианцев. Это было невыносимо. Ее руки невольно потянулись к контрольной панели, еще несколько сантиметров, и она вонзит шипы в ладонь. Пронизывающая до костей вибрация, затем удар. Вращение прекратилось.

Опасаясь делать лишние движения, она краешком глаза посмотрела налево и увидела космолет Сагана, бешено вращавшийся в пространстве, затем внезапно и резко прекративший вращение, когда вражеский парализующий луч прожектора упал на него. Медленно оба космолета подтянули к пасти «материнского» корабля, поглотившей их. Мейгри хотелось вздохнуть, но она сдержала себя, не осмеливаясь произвести даже такого ничтожного шума. Коразианцы открыли «ворота города», чтобы вкатить «Троянского коня». Внутри этого «коня» следовало сидеть тихо-тихо.

Закрыв глаза, Мейгри мысленно избавлялась от страха, ярости и любви. Глубоко сосредоточившись, она покинула свое тело, как ставшую не нужной оболочку, покинула, унося с собой все видимые внешние признаки жизни.

Характер — это то, чем мы являемся в темноте.

Эрл Мак Роч, «Банеру банзай»

Яркое пламя и страшная темнота. Твари хватали Дайена стальными клещами, щипали и терзали кожу, гнали его перед собой, как гонят овцу на скотобойню. Их отвратительные тела просвечивали сквозь пластиковую оболочку — единственный свет в жуткой темноте. Но он предпочел бы ослепнуть, чем смотреть на это. Покачиваясь и спотыкаясь, он шел по одному коридору; потом по другому, и его память автоматически фиксировала все повороты. Он заставлял память работать, как учил его Платус. Рука крепко сжимала гемомеч.

Синтезированные голоса спрашивали его: «Расскажи, как управлять космолетом. Расскажи нам, расскажи!»

Он не мог. Он не был героем. Он не знал. Его мозг отключился. Он не смог бы даже рассказать, как действует примитивный аккумулятор.

Клещи схватили его, приподняли и положили на металлический стол в небольшой комнате, освещаемой лишь светом их тел.

«Расскажешь или нет? Сейчас ты все расскажешь!»

Зажимы защелкнулись на запястьях и щиколотках. Глухой жужжащий звук раздался над ухом. Он повернул голову, чтобы посмотреть, и страх сковал его. На месте стальных клещей, заменявших его мучителю кисти рук, появилась круглая пластина, похожая на циркульную пилу. Спазм сдавил горло Дайену, он не мог даже крикнуть, только крепче сжал пальцами рукоятку гемомеча. Но это уже не имело значения.

Пила завизжала, опустилась и отрезала руку.

* * *

Тонкая нить сознания связывала Мейгри с действительностью. Она чувствовала, что космолет стоит неподвижно, слышала какой-то шум, ощущала, как щупальца сенсоров обследуют кoрпус, определяя наличие в нем человеческого трупа. Медленно, осторожно она возвращалась к жизни, постепенно увеличивая частоту биения сердца, вздрагивая от резкой боли, охватывающей тело, когда кровь возобновляла движение по сосудам. В эти трудные, напряженные минуты она была беспомощна. Если бы сенсоры продолжали ощупывать космолет, враг бы понял, что его провели, что тело, казавшееся мертвым, живо.