Чума с привкусом шоколада - Юрий Станиславович Климонов

— А никак, — согласился с ней тот. — Теория без практики мертва, практика без теории слепа. Это ещё Александр Васильевич Суворов говорил. А Ермолаев не будет тебя ругать, если узнает?

— За что? Значит, американцев обучать можно и нужно, а своих нет?

— Правда твоя, — кивнул Николай. — Ладно, сейчас сходим на ужин, потом я дойду до Кулешовых, а вы тут занимайтесь.

Вечерняя смена погоды в сторону мелкого моросящего дождика внесла коррективы в обучение Ермолаева-младшего. Нет, явился он пунктуально, но пришлось уйти в КУНГ и уже там проводить обучение. Илья оказался способным учеником — двадцать раз показывать ему не пришлось, но во время демонстрации разборки ПМа дверь КУНГа неожиданно распахнулась на всю, и внутрь влетел сам генерал-майор. Немая сцена продолжалась с минуту.

— Вы что тут делаете?! — рявкнул он, входя в КУНГ. — Я тебе говорил держаться подальше от этой девочки? Говорил?!

— Товарищ генерал-майор, а почему такая несправедливость? — Звягина вышла из-за стола.

— Ты о чём? — гнев Ермолаева-старшего сменился недоумением. — Вы чем тут занимаетесь? — спросил он более спокойным тоном.

— Товарищ генерал, провожу обучение командира взвода юнармейцев обращению с оружием. АКС-74у мы закончили, сейчас проходим пистолет Макарова.

— Так вы оружием занимаетесь? — на Ермолаева смешно было смотреть, такая озадаченная растерянность читалась на его лице.

— А чем ещё мы должны заниматься, товарищ генерал? — нарочито официально ответил отцу Илья. — Вы же запретили командирам рот помогать мне? И к кому ещё мне было обратиться, как не к своему коллеге? У нас, юнармейцев, один за всех и все за одного. Вика помогает мне разобраться с оружием, а я занимаюсь с её взводом физподготовкой, пока она работает переводчиком у американцев. Что не так?

— Тьфу ты… твою мать…кхм, извини, Звягина, — в сердцах сплюнул генерал. — Ну, Белов, ну… слова есть, только одни нецензурные… ведь это он мне сказал, что Илья пошёл к тебе, Вика. Вечером, пока Ефимов куда-то ушёл.

— Дядя Коля знает о том, что Илья должен был прийти. Более того, он одобрил моё желание помочь однополчанину. Боевое братство — это…

— Всё ты правильно делаешь, девочка. А он руки не распускает? — ухмыльнулся Ермолаев, кивая на сына.

— Вот эти? — она нарочито взяла за кисть Илью — В смазке? Как вы себе это представляете, товарищ генерал?

— Тьфу ты…

— И у меня сегодня был трудный день — столько обучаемых…

— Да уж наслышан, — улыбнулся генерал. — Опять американцев на место поставила.

— Я никого никуда не ставлю, товарищ генерал, а просто объясняю нашу политику. Так, как я её представляю себе.

— И правильно представляешь, раз Белов аж кипятком… того-этого… ну, ты поняла?

— Поняла, — улыбнулась девушка.

— И с моим оболтусом построже…

— Товарищ генерал, разрешите вопрос? — от её улыбки не осталось и следа.

— Спрашивай.

— За что вы так НЕНАВИДИТЕ своего сына? Я потеряла своих родителей… дядя Коля — очень хороший человек, заботливый, внимательный, но он НИКОГДА не заменит мне ни маму, ни папу. А у Ильи есть родной отец, но вот беда — тот везде вставляет палки в колеса сыну. За что? Если Илья раньше был раздолбаем, так мы все были другими. И все резко поменялись после Чумы. А кто не поменялся, тот давно уже бродит в шоколадном загаре или лежит в сырой земле. Мы стали другими, понимаете? И к старой жизни возврата больше нет!

— Умыла старого чёрта… — вздохнул Ермолаев-старший.

— Вы не чёрт и не старый, но…только те, кто потерял своих родителей, понимают всю горечь этой потери… когда нет рядом ни одного родного человека… — она отвернулась, отчаянно пытаясь не заплакать.

— Ладно-ладно… был не прав, — он подошёл к девушке и по-отечески обнял её. — Ты стала взрослой… жаль, что при таких обстоятельствах…

— Жизнь заставила, товарищ генерал… — всхлипнула она ему в плечо.

— Ладно, сын… что было раньше, то быльём поросло, но прошу — не заставляй меня краснеть за тебя.

— Не дождёшься, — Илья угрюмо смотрел на отца. — Я пока не давал тебе повода и не собираюсь этого делать в будущем.

— Ну и как ученик? — Ермолаев-старший захотел сменить тему. — Способный?

— Способный, товарищ генерал, — Звягина оторвалась от объятий комдива. — У юнармейцев других нет. Кстати, я бы хотела сначала заручиться вашим согласием… понимаю, что обращаюсь через голову лейтенанта Захаровой, но уж больно случай нестандартный…

— Ты о чём? — нахмурил он брови.

— Сегодня мне помогал один мальчишка. Это когда я проводила обучение американцев.

— И?

— Ему только одиннадцать, но Вася способный и физически не «дохляк». Он сын погибшего в боестолкновении с христолюбами Вячеслава Паршина. Разрешите его взять во взвод?

— А, ты вот о чём… тогда так — ты с Захаровой поговори. Если будет переводить стрелки на меня, скажи, что пацан будет во взводе Ильи, а тот типа со мной договорится. Возьмёшь пацана? — посмотрел он на сына.

— Возьму, почему нет? Заодно мне будет помогать с остальными заниматься оружием. Я ж не разорвусь на несколько частей, чтобы всем показывать сборку-разборку? А так и авторитет себе быстро заработает среди старших.

— Силён! — мотнул головой отец.

— А вы говорите, тарщ генерал, что только я одна выросла, — улыбнулась Вика.

— Ну, Белов, ну попадись ты мне! — генерал ударил кулаком себе в ладонь.

— Думаю, это он мстит за то, что я американцев спасла.

— Скорее всего! — согласился с ней комдив. — Ладно, молодёжь, занимайтесь, а у меня свои дела есть…

— Пап, ты его не сильно «рихтуй», а то ещё своих спецназовцев поднимет… Вика права — гнилой он…

— Сержант, не указывайте генералу, что нужно делать, используя своё родственное положение, ага?

— Виноват, товарищ генерал, — встал по стойке «смирно» Илья.

— Вот это другое дело.

11 сентября 2027 года. д. Тополиновка. Утро

Утренний развод частей — событие тривиальное, но только для военных. Гражданское население мало знакомо с этой процедурой, а если его участниками становятся фактически дети, только в военной форме — это событие достойно самого пристального внимания. Так и случилось, когда около половины девятого утра каждое подразделение получало задание