Зверь из бездны: Второй раунд - Алексей Корепанов

— Мерзость запустения, — пробормотал Вергилий, заглядывая в дверь из-под руки Лешко. — Мерзость запустения, реченная чрез пророка Даниила.

— Именно так, — согласился Лешко и, опустив палку, вошел внутрь, еще раз осматривая все вокруг. — Подвело тебя твое чутье.

— Никогда не следует спешить с выводами, — назидательно изрек Вергилий. — Мы еще не имеем полной картины. И потом, есть одно хорошее высказывание: «Мир, что станется с ним, когда ты уйдешь? Во всяком случае, ничего похожего на теперешний вид». Это Артюр Рембо. А если по-иному? Если ты не уходишь, а, напротив, только что пришел. И в этом случае, по-моему, мир должен принять другой вид. Мы пришли — и все изменилось. До нашего прихода все здесь было по-другому.

— Так можно объяснить все, что угодно, — ответил Лешко, рассматривая висящий на стене предмет. — И оправдать любое свое не подтвердившееся предположение. Только вот никакой пользы для нас данное объяснение в данный момент не несет, вот в чем беда.

Он пощелкал по «молотку» ногтем, подергал его за ручку и с усилием отделил от стены. Под «молотком» оказалось белое пятно, одно из многих, украшающих серые пыльные доски. Повертев его в руках и постучав себя по ладони, Лешко прилепил инструмент обратно и повернулся к Вергилию, который о чем-то думал, переводя взгляд с «молотка» на каменную глыбу.

— Ладно, пошли смотреть дальше. Чтобы иметь, как ты говоришь, полную картину.

Сопровождаемый приумолкшим Вергилием, Лешко обследовал еще восемь или девять строений. И везде его глазам являлась примерно одна и та же обстановка. С небольшими вариациями. Кое-где на полу вместо тряпья лежали высохшие стебли каких-то растений. Кое-где белых пятен на стенах было больше, кое-где меньше, а в одном из строений их не было совсем. Сломанными оказались еще три лавки. Каменные глыбы обнаружились во всех строениях, так же, как и похожие на молоток предметы на стенах. И повсюду — где больше, где меньше — попахивало кислятиной и затхлостью. Если в этом селении и обитал «печальный сонм», то он, вероятно, спрятался в лесу, почуяв приближение чужаков.

Когда осмотр последнего, приткнувшегося к деревьям на краю пустоши, строения дал все те же результаты, Лешко поставил палку в угол, сел на лавку под окном, вытянул ноги и хмуро сказал:

— Есть еще такое выражение: «Если кажется — креститься надо». Тебе сразу надо было перекреститься и пошли бы мы дальше, не теряя времени. Нет здесь никого, и давненько уже не было. Так что впредь крестись, когда у тебя снова появится какое-нибудь предчувствие.

Вергилий присел на краешек лавки напротив и провел ладонью по своей отполированной макушке.

— Странно, — сказал он. — Вообще-то мне не свойственно ошибаться.

— К сожалению, ошибаться свойственно всем. — Лешко вздохнул. — Если бы я не ошибся, то не был бы здесь. Я бы с него глаз не спускал! — Он стукнул кулаком по лавке. — Я бы по пятам за ним ходил…

— Все, что случается, должно было случиться, — заметил Вергилий.

— А что не случается, то и не должно было случиться, — добавил Лешко. — Очень глубокая мысль. Будем считать, что никаких встреч с безрадостными жителями и не намечалось, и пойдем дальше.

— Мне не свойственно ошибаться, — повторил Вергилий. — По-моему, это селение все-таки более обитаемо, чем кажется.

Лешко фыркнул:

— Более обитаемо! Хорошо сказано.

— Что мы видим вокруг? — продолжал Вергилий, не обращая внимания на иронию. — Какие предметы мы видим вокруг?

— Лавки мм видим вокруг, — буркнул Лешко. — Камни мы видим вокруг. Молотки. Если постучать молотком по лавке — будет один звук. А если по камню — совершенно другой. А если по собственной голове — третий.

— Вот именно, — сказал Вергилий. — Вполне уместно наличие в помещениях всего, на чем сидят: стульев, кресел, лавок, диванов и так далее. А вот уместно ли наличие в помещениях камней и молотков?

Лешко некоторое время с сомнением смотрел на своего сопровождающего и наконец спросил:

— Ты так считаешь?

— Я так считаю.

— Хорошо. Еще раз проверим твое предчувствие и отправимся дальше.

Он поднялся, подошел к стене и отлепил от нее молоток. Внимательно осмотрел его, подбросил на ладони и постучал по лавке. Обернулся к Вергилию.

— Значит, тут один звук, говоришь?

— Угу, — кивнул Вергилий.

Лешко направился к лежащей в углу каменной глыбе. Показал на нее пальцем и вновь повернулся к Вергилию.

— А тут будет другой, говоришь?

— Другой, — подтвердил Вергилий. — И мне кажется, именно тот, который нам нужен.

Лешко поморщился:

— Опять «кажется»? Перекрестись!

— Не умею. — Вергилий развел руками.

Лешко, пропустив ответ мимо ушей, вновь осмотрел молоток, перевел взгляд на каменную глыбу и сказал:

— Что ж, ударим по иллюзиям. Чтобы случилось то, что должно случиться. То есть, чтобы ничего не случилось.

Вергилий промолчал. Лешко нагнулся и не очень сильно ударил по неровной поверхности камня. Отвел руку в сторону, посмотрел на глыбу, посмотрел на подавшегося вперед Вергилия и нанес еще один удар.

— Так, — сказал он. — Что и следовало ожидать…

И в этот момент черная поверхность камня осветилась изнутри и в глубине возникло какое-то нечеткое изображение.

— Еще! — воскликнул Вергилий, соскакивая с лавки. — Давай еще!

Изумленный Лешко ударил еще несколько раз, и молоток, выскользнув из его руки, стремительно понесся к стене и с грохотом врезался в светлое пятно, оставшееся на том месте, где он был прикреплен. И, вспыхнув, исчез.

— Та-ак, — протянул Лешко.

Изображение приблизилось к поверхности камня, стало отчетливым и объемным. Это была человеческая голова, голова старца с длинными белыми волосами, белой бородой и морщинистой желтоватой кожей. У старца были густые черные брови, резко контрастирующие с господствующим белым цветом; из-под бровей, как из кустов, печально смотрели блекло-серые запавшие глаза.

— Зачем вы позвали меня? — спросила голова. Голос звучал глухо, пробиваясь сквозь камень.

Лешко переглянулся с Вергилием — у того был торжествующий вид — и сказал:

— Нам хотелось бы узнать, как найти Биерру.

— Биерру… — Старец тяжело вздохнул. — Я бывал когда-то в Биерре. Биерра… Одно из немногих мест, где можно хоть что-то уловить. Во всяком случае, так было. Говорят, теперь Биерра изменилась. Это правда? — Он вопросительно посмотрел на Лешко.

— Я не был в Биерре, — сказал Лешко. — Я туда иду. Но не знаю дороги.

Старец опять вздохнул и глаза его погрустнели еще больше.

— Нет ничего проще. Самый короткий путь — идти прямо на закат, до холмов. За холмами — Биерра. Но короткий путь не всегда наилучший. Многие стремятся ходить короткими путями и так и не добираются до цели; вспомним хотя бы Ингра Воителя или грозного Эррания Неуязвимого. К чему их привели короткие пути? А сколько других, теперь уже забытых? — По морщинистой щеке старца стекла слеза и он замолчал.