Разделяй и Властвуй - Найденов

слова, не имея таких тяжелых пауз. Хотя чего еще ждать после перерыва в год?

— Ты готова к этому? — мягче спросил Марко.

Лукреция будто немного оживилась, услышав вопрос, расправила плечи и поднялась со стула. Ее шаги, пока она шла к своему креслу за столом, были почти бесшумны. Наблюдая за ее движениями, Марко убедился, что правильно выбрал говорить на ее территории. Мелочь, но свои стены всегда придают больше уверенности.

— Не волнуйся. Я усвоила урок, — заговорила Лукреция, начав перебирать на столе папки. — На самом деле мне было это нужно. В день открытия музея я и сама думала уехать в Монтальчино подумать о происходящем. Хотела поговорить с тобой и Санто после приема, но…

Лукреция замерла с папкой. Марко казалось, что в ее голове разблокировались еще какие-то воспоминания, которые лавиной сейчас обрушились на нее. Выбираясь из которой, она хваталась за знакомые вещи в интерьере, напоминая себе на что можно переключиться.

— Но… не смогла, — договорила Лукреция.

Марко кивнул. Лукреция шумно кинула папки на стол и села в кресло, сосредоточившись на нем.

Не смогла…

Хотел бы Марко не знать, что вкладывалось в это «не смогла», но он слишком хорошо познакомился с ситуацией, когда узнал о видео и о романе с Бартоло.

— У нас у всех были романы не с теми, Лукреция, — мягче, чем ожидал, заговорил Марко. — Ты наделала проблем, но не вини себя слишком сильно. Никому это не нужно. И мне не нравится эта натянутость между нами. Понимаю, что по щелчку пальцев ничего не вернуть, но можно начать двигаться в этом направлении.

Лукреция продолжала смотреть на него, но на этот раз с подозрением. Словно искала подвох в его словах. Марко сел на кресло для посетителей, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку. Сейчас был тот редкий момент, когда он не держал в голове много, не играл на психике собеседника, не преследовал своих целей.

Наверное, это была одна из причин, почему он любил общаться с Лукрецией. Не надо казаться страшнее, добрее или лучше. Не надо убеждать, что он хороший или плохой. Она знала, на что он способен как дон, как человек и принимала это. Не нужно масок и притворства. Спокойствие, которое он и хотел получать у себя дома. От своей жены. Атмосфера, к которой хотелось возвращаться. Особенно после дерьмового и сложного дня.

— И с кем был твой роман? — по-дружески усмехнувшись, спросила Лукреция.

— Я был студентом. И встречался с актрисой. Раз шесть, если не больше, смотрел «Сон в летнюю ночь», где она играла. Мне казалось, что это романтично — приходить на каждое ее выступление, — усмехнулся Марко.

— Это не то же самое, — мягко возразила Лукреция.

— Разный масштаб, — не согласился Марко: — но одно настроение. Когда я учился на юрфаке, то вокруг было довольно уныло. И хотелось чего-то противоположного, яркого, не такого сухого, как законы и документы. Чего-то волнующего. Нормально хотеть узнать другую сторону жизни. И лучше сделать это по молодости, а не почувствовать жажду новизны, когда тебе сорок, ты в браке, с детьми и обязанностями другого уровня. У меня была эксцентричная актриса, из-за которой меня чуть не отчислили за неуспеваемость. У тебя же свой опыт. Бартоло — воплощение доброго честного парня. Я не зря выбрал его. И роль ему удалась лучше, чем я думал.

Пока Марко говорил, к нему пришло необъяснимое спокойствие, что теперь все встанет на свои места. Он пережил бурю, и теперь оставалось лишь разобраться с ее последствиями, заново выстроить быт и жить дальше.

— Пообедаем вместе? — предложил Марко и, увидев, что Лукреция смотрела на него более дружелюбно, добавил: — Мне не хватало общения с тобой этот год. И все вышло плохо, но мне жаль, что тебе было больно.

Лукреция улыбнулась краешками губ. Взгляд стал более виноватый, а сама она вдруг показалась уязвимее, чем когда-либо. Марко убедился, что определенно залез в какие-то болезненные углы ее души, которые не имел желания бередить.

— Что думаешь об обеде? — повторил Марко, давая понять, что ему нужен ответ лишь на это.

— Я уже договорилась с Нико на сегодня, — ответила Лукреция, вернув невозмутимый вид. — Ужин?

— Встречаюсь с родителями, — ответил Марко и усмехнулся. Стало даже забавно от того, что не клеилось как будто бы все. Только разговор вывернул в дружеское русло, так теперь они не могут договориться о встрече. — Тогда после музея, — предложил Марко.

— Можно, — кивнула Лукреция.

Услышав ответ, Марко почувствовал большее воодушевление. Разговор, от которого он не ожидал много, приятно его удивил.

— Тогда встретимся в музее. А после поужинаем. Я всем займусь, — поднимаясь, произнес Марко. — Хорошего дня, Лукреция.

— И тебе, — пожелала она.

Марко направился к выходу и, закрывая за собой дверь, обернулся. Лукреция снова как будто бы застыла, сидя за столом. Словно так глубоко ушла в свои мысли, что забыла обо всем вокруг.

Тихо закрыв за собой дверь, Марко уставился на коридор впереди. Снова думая о романе Лукреции и Витторио, он понял, что его больше злил не сам факт отношений между ними, а то, что он не предугадал такой исход.

И если природа увлечения Лукреции была ему понятна, то чем руководствовался Витторио, так рискуя, вызывало вопросы. Как и то, почему Сандра, желая посадить его в кресло мэра, позволила этому так далеко зайти.

Марко вышел в главный зал, понимая, что, пытаясь не допустить утечки записи, особо не думал о том, что поспособствовало ее появлению. И, кажется, настал момент с этим разобраться. Что-то во всей этой истории он явно упустил.

Дорога из галереи прошла в переосмыслении событий. И довольно быстро Марко понял, что не сможет проанализировать все, если не узнает, как вообще завязались отношения Лукреции и Витторио. Как только Марко об этом подумал, то даже усмехнулся. Меньше всего он хотел знать еще и это.

Наверняка отец имел в виду не это, говоря, что свою женщину надо изучать каждый день, а не обманываться тем, что знаешь уже все.

Лион Кастелло и Велия Адриани поженились по договору их родителей. Кастелло хотели сотрудничества, Адриани отказывались помогать не семье. Обычная уловка, когда разглядел выгодный в перспективе союз и хочешь его получить.

Все закрутилось быстро: помолвка, свадьба. Все ожидали и скорого рождения первенца, но ребенка так и не было.

Марко Кастелло родился спустя почти три года после свадьбы — несвойственная медлительность для брака, который должен породнить две семьи.

Он рос, его сверстники женились, а вокруг все чаще стали говорить о его возможной женитьбе на Лукреции Монтенелли, оканчивающей школу. Марко предполагал, что через год-два