Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин

электриком на «Императоре Павле Первом», я, под видом ремонта электропроводки, часто заходил в каюту старшего лейтенанта Ланге, или он посылал меня куда-нибудь на берег. И мы с ним в Гельсингфорсе встречались у него на квартире, а затем, уже, будучи на военном транспорте, я чаще всего встречался у него на квартире.

Там я передавал ему все свои материалы, сообщал о революционной деятельности матросов на кораблях”.

Некоторые историки утверждают, что арестованным в 37–38 годах органами НКВД придумывали преступления следователи, а те лишь послушно подписывали в протоколах. Но следователи не могли знать всех нюансов службы Дыбенко на “Павле”, конкретных фамилий и т. п. Это мог знать только сам Дыбенко

* * *

Итак, разобраться с провокатором Дыбенко Ховрину и Марусеву, как мы понимаем, не удалось именно из-за их ареста, санкционированного тем же Дыбенко. Возникает закономерный вопрос: не связаны ли внезапные аресты Ховрина и Марусева именно с их желанием призвать к ответу провокатора? Не об этом ли намекает в своих воспоминаниях Ховрин?

Что касается Дыбенко, то после его освобождения, контрразведчики вполне разумно решили засветившегося агента обратно на «Император Павел Первый» уже не возвращать. Это было логично. Подозрения в предательстве на Дыбенко у “павловцев” уже имелись и вполне вероятно, что они устроили бы Павлу Ефимовичу допрос с пристрастием по-матросски. Зная же, что Дыбенко на расправу жидок и сразу во всем признается, не сложно было предугадать его дальнейшую судьбу. Утром следующего дня у борта корабля просто нашли бы труп, утонувшего по пьянке матроса и на этом все бы закончилось. Стоило ли рисковать ценным агентам? А поэтому после освобождения, Дыбенко направляется для дальнейшего прохождения службы на вспомогательный транспорт «Альфа», причем не в прежней заурядной должности рядового электрика, а в куда более престижной и сытной должности баталера. Между двумя должностями разница настолько разительная, что это, разумеется, не осталось без внимания следователей в 1938 году.

На вопрос следователя о том, что было с ним после освобождения, Дыбенко попытался прикинуться дураком, заявив: “Меня освободили и в наказание меня списали на военно-транспортный корабль баталером на хозяйственную работу.

Следователь: А до этого Вы были в каком чине?

Дыбенко: Я был рядовым электриком.

Следователь: А на транспорт Вы были назначены баталером. Это значит, что Вы получили повышение.

Дыбенко: Да, в некотором смысле это было повышение.

Следователь: Чем это объяснить, что при втором аресте Вас вновь освобождают и не только не репрессировали, но даже повышают в чине.

Дыбенко: И этот случай я объяснить не могу…

И факт назначения Дыбенко баталером, и его поведение в бытность его баталерства на военных транспортах, заслуживают осмысления, для уяснения характера нашего героя и понимания его последующего жизненного пути.

Итак, после ареста за революционную пропаганду и затем стремительного освобождения, Дыбенко переводят с боевого корабля на вспомогательный транспорт (где служба несравненно легче). При этом с должности рядового матроса электрика на должность баталера, к которой наш герой не имел ранее никакого отношения. Что же представляла из себя должность баталера в предреволюционном российском флоте?

В “Военной энциклопедии 1911–1914 года” значится, что баталер — это специальное унтер-офицерское звание, установленное в русском флот Петром I для нижних чинов, исполнявших при судовых комиссарах обязанности помощников по заведыванию денежным довольствием, провиантом и обмундировкой команды. В настоящее время (имеется в виду как раз предреволюционное время — В.Ш.) это звание приобретается путем прохождения избираемыми для этой цели матросами (в течение шести зимних месяцев) курса обучения в особой “школе писарей и содержателей”, по окончании которой нижний чин, успешно сдавший экзамены, получает право на производство в баталеры 2-й статьи, которые в течение своей службы повышаются в баталеры 1-й статьи и на общих для кондукторов флота основаниях производятся в старшие баталеры-кондукторы. На судах, в помощь баталерам, могут назначаться матросы, не прошедшие курса обучения, которым присваивается наименование баталерских юнгов». Итак, по мановению ока Дыбенко из рядового матроса, только что привлекавшегося к уголовной ответственности, вдруг становится кандидатом в кондукторы, т. е., говоря современным языком, кандидатом в сверхсрочники. Но ведь в баталеры, как мы только что уяснили, был особый отбор. Кандидат в баталеры должен был быть грамотным и, что самое главное очень честным человеком, а последнего сказать о Дыбенко было сложно. Кроме этого, будущих баталеров специально готовили на протяжении полугода, ведь он должен был разбираться в продуктах и вещевых аттестатах, уметь вести документацию и знать многое другое. Дыбенко, разумеется, ни в чем совершенно не разбирался. При этом уже первичное звание баталера 2-й статья являлось, в современном понимании, не матросским, а старшинским званием.

Можно было бы еще понять, если бы Дыбенко просто перевели с должности рядового электрика на должность баталерного юнги, куда, как мы читали выше, брали матросов без специального обучения. Но ведь Дыбенко сам заявляет, что он был переведен именно баталером и сам оценивает это (хотя и с явной неохотой), как явное повышение в своей службе. Заметим, что для рядового матроса такое назначение — это не просто повышение, это фантастический карьерный взлет. Думается, что здесь офицеры контрразведки поступили достаточно опрометчиво, т. к. от матросской общественности такое стремительное превращение вчерашнего никому не нужного рядового электрика в престижнейшего баталера не укрылось и симпатий к Дыбенко не добавило. Матросы тоже ведь не последние дураки были и понимали странность ситуации — несколько человек арестовали, как заговорщиков, затем всех отправили на каторжные работы, а Дыбенко выпустили, и он получил повышение по службе. Вряд ли назначение Дыбенко баталером произошло по инициативе офицеров контрразведки. Скорее всего, это было условие самого Дыбенко, которому казалось, что, удрав с боевого корабля на тыловое судно и, дорвавшись до должности, которая позволит ему жить и служить в свое удовольствие, он воплотит в жизнь свою мечту. А мечта у Павла Ефимовича была вполне конкретная — держаться подальше от фронта, сытно есть, хорошо пить и весело проводить время в ожидании неизбежной демобилизации. Для осуществления такой мечты лучшей должности, чем должность баталера на вспомогательном транспорте трудно и придумать.

При этом Дыбенко знал, куда просился, ведь с начала войны все вспомогательные транспорта Балтийского флота фактически безвылазно стояли в тыловых портах из-за опасения атак подводных лодок противника и подрыва на минах. Линейный корабль «Император Павел Первый», на котором до этого служил Павел Ефимович, так же в боевых действиях не участвовал, однако, по мере продвижения немцев вдоль балтийского побережья все реальней становилась перспектива генерального сражения главных сил Балтийского флота с линейным флотом Германии на