Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

Зачем удручённый друг Валентин приплёл к своим донельзя грустным обстоятельствам астрономическое время, я не совсем поняла, однако не поинтересовалась. Общая картина сложилась, с плиточным цветком и без него, звонок благодетеля Паши встал на должное место, как добавочный несчастливый лепесток, моя личная ситуация склеилась и выстроилась. Тревожило иное, чем я поспешила поделиться.

– Значит, ты хочешь искать золотой ключик моими силами и в секрете, – поделилась я без вопроса. – Сознаюсь, мне не велено, под страхом увольнения. Сегодня с утра, на вылете в Брюссель или в похожую дыру, я не помню точно. Это сильно осложняет дело либо нет?

– Для меня фиолетово, – в свою очередь сознался Валентин. – Через две недели наступит полный «.». Если ты осложняешь дела, то свои фирменные. Насчёт уволить они грозятся без оснований, тайный работник-любовник без тебя не общается, зимой сманивали, он упёрся. Пока они нуждаются в услугах невидимки, за контору будь спокойна. Младший Петрович сделает пару страшных гримас, с тем утрётся. Твой виртуальный партнер страхует полёты, хотя, как я понял, личное счастье у вас разладилось.

– Однако, друг мой Отче Валя, ты находишь возможность быть бестактным, даже сидя в куче дерьма по самое некуда, – заметила я сухо. – Даже призывая последовать за тобой «туда, на самую середину», как выразилась Анна Каренина, наблюдая поезд в движении.

– В отличие от указанной тёти Ани, ты, во-первых, можешь отказаться, – заявил провокатор. – Во-вторых и главных, я помянул твоего капитана Немо не всуе, а в качестве гаранта деловой иммунности. Я пока не совсем отчаялся, чтобы тащить подругу юности под колёса без страховки. Могла безусловно отказаться, не всякая дружба стоит таких жертвоприношений.

– За это благодарю, – отозвалась я корректно. – Так же за информацию.

– Не за что, дитя, самолично сманивал невидимку в телефоне, еще зимой, он послал далеко, хотя без Моций, – сознался Валентин. – Как оказалось, вполне правильно, теперь могу заручаться помощью и не слишком круто подставлять ваших Катерин в конторе.

– Камень с души снят, бальзам пролит, – я доложила, далее задала лишний вопрос. – Чего именно ты хочешь от меня и от конторы?

– Я не то, чтобы хотел, я униженно прошу протянуть руку помощи, – заверил Валентин со вздохом. – При том понимая, что ты не обязана и ссориться с нашим Петровичем не рвёшься. Я вновь униженно прошу поискать карточку у родных, знакомых и наследников бедной Лары. Когда и ежели найдёшь, то нести прямо к Петровичам, минуя меня грешного. Чтобы они скумекали, что я не заначил ключик и не хотел, всего лиш припал к женским стопам, спрятался за юбками твоих Катерин. Их за самоуправство простят, а от меня отвалятся. Таков проект.

– Не более и не менее того, – отметила я. – Искать я согласна и даже постараюсь, а если не отыщется?

– Тогда я возьму мешок с солью и сухарями, пойду в ветхом рубище странствовать по святым местам, – Валька изложил план. – Причём заблаговременно, чтобы семейство не очень трогали, а моё движимое и недвижимое заодно с репутацией пойдёт на распыл и поругание. Жаль бедного «Аргуса», он верно служил. Так что ищи.

– Отче, я понимаю, что вопрос некорректен, но отчего такие страсти? – спросила я почти невольно, пока из простого любопытства.

– «И всюду страсти роковые и от судеб защиты нет!» – процитировал Валентин вместо ответа, затем пояснил, забыв, с кем имеет дело. – А.С. Пушкин, поэма «Цыганы», эпиграф.

– «Старый муж, грозный муж, режь меня, жги меня!» – машинально отозвалась я, будто кнопку нажали. – «Я тверда, не боюсь ни ножа ни огня». Дальше «тоскуя, плакала Земфира». Однако урок впрок не пошёл, дочка повторила мамашины ошибки, а романтический герой Алеко последовал совету из фольклора и её со вкусом зарезал. После совершения деяния старый цыган вздохнул и сказал вдовому зятю, что, даже обходясь без законов, жить с убийцей они не хотят. «Оставь нас, гордый человек…»

– Каюсь, сам включил редакторскую мельницу, – заметил Валентин, потом спохватился. – Эй, дитятко прелестное, это у тебя часом не эзоповский ли отказ на мой униженный запрос? Не даёшь ли знак посредством Александра Сергеевича, что утвердилась в подозрениях насчёт убиения бедной Лары и шлёшь меня на фиг? Слушаясь старого мужа, государственного Пашу Петровича.

– Не отвечаю за пролитые потоки сознания, но в мыслях не держала, – ответила я честно. – Однако хочу сделать предупреждение. Если откопаю нечто непредусмотренное, то поступлю по усмотрению. Невзирая на любого старого мужа или его заслуги перед отечеством.

– Значит, согласна, – вздохнул Валентин. – На привычных условиях, без милости к падшим. Берём.

– Тогда позволь первое соображение, – я включилась в жестокую игру, называемую «Судьба бедной Лары» и начала делиться. – Мне видится, что ты не сделал ничего особенного, чтобы довести девушку до суицида тебе и всем назло, чтобы они вечно каялись. Также она не выбросила карточку в помойку наперекор вам всем, а спрятала в укромном месте, чтобы потом торговаться. Причём попытку к суициду выбрала, как сильное средство, чтобы задумались, как невыгодно её обижать. Но перестаралась. Хотела испугать, плохо рассчитала. Случай из учебника, классика.

– Я это самое пытался втолковать Петровичам, – тяжко вздохнул Валентин. – Старший, который генерал, счёл вычурным бредом, они у нас взращены в казармах, уважают простоту и натиск. Младший, наш милый Паша, хмыкнул и гнусно заявил, что сие дела не меняет, лучше поискать карточку поближе к телу, не исключено, что найду. Излишней верой в человечество брательники себя не обременяют.

– Ну и хрен с ними, – заключила я веско. – Но, надеюсь, что у тебя, Отче Валя, кроме протокола с кошмарами имеется в заначке материал по родным и знакомым твоей Лары, также история жизни в чьём-нибудь пристрастном рассказе. Иначе я за две недели не управлюсь, мне надобно вжиться в образ, чтобы представить, куда она могла роковую карточку запрятать. Для того желательны персонажи и пролог.

– Персонажи имеют место, недаром я дружил с участковым, – ответил Валентин. – Вот на дискетке, держи. Насчёт пролога к драме, она же биография – увы, нет в природе. Даже не знал, что понадобится, это дамские подлые штучки.

– Попрошу обойтись без пошлой войны полов, – предупредила я. – Одна жертва у вас уже имеется, теперь придётся добывать эпикриз самолично.

– Да, с милостью к падшим у вас в конторе негусто, – вновь вздохнул Валентин. – Однако, как пожелает матушка-барыня, холопья потерпят.

– Матушка-барыня, она же дерьмовозка за падшими, желает кроме всего прочего оказаться на месте происшествия, – заявила я в ответ. – Прямо сейчас. Отвезёшь туда и ступай на свободу с чистой совестью!

Минуя малое время, мы спросили счёт у обрадованной юношеской команды, расплатились с