Пуля из будущего - Сергей Самаров

— Всем.

— Всем доступно заниматься только Богу.

— Она все знает. Обо всех. К ней приходят, она говорит. У кого какие вопросы есть, отвечает. Советует. Адина и о тебе все знает. Пока молчит, но все равно расскажет, если я попрошу.

— А если ее просят порчу на кого-то наслать? Делает?

Садист издал какое-то невнятное уханье, видимо, что-то значащее только для него одного. Он замахнулся, чтобы ударить прикладом в затылок Алексею, но удержал руки неимоверным усилием воли.

Рядовой Николаев все видел. Он готов был отстраниться, чтобы Устас мимо его плеча сам полетел в люк вниз головой. Солдат собрался подставить ногу, чтобы башка бандита задела тяжелый башмак, перед тем как поздороваться с нижним люком. Но садист и сам, видимо, понял, что при промахе свалится. Поэтому он сдержал свою дикую ярость, достойную снежного человека.

Первый этаж подвала оказался не глубоким. Алексей при росте сто шестьдесят семь сантиметров вынужден был чуть наклонять голову, чтобы потолок не чистить.

— Нижний люк открывай.

Крышка этого самого люка была расположена между двумя толстыми досками-пятидесятками, прибитыми параллельно ее краям. Чуть дальше люка на досках стоял ящик, от которого шел запах подгнивших овощей.

Догадаться было нетрудно. Ящик надвигался и прикрывал люк, во-первых, от взгляда сверху, во-вторых, от попыток выбраться снизу. Это несмотря на то, что сам люк имел тяжелый металлический засов, сломать который человеку, обладающему обычными силами, было просто невозможно.

Надежная тюрьма для солдата спецназа ГРУ! Только она все равно не сумеет задержать пленника надолго. Особенно если его будут выпускать. Так оно и случится. Рядовой Николаев запомнил, что садист хотел использовать его для колки дров. А топор в крепких руках — это опасное оружие.

Алексей вздохнул и поднял крышку люка. Садист наверху отошел на пару шагов в сторону и чем-то щелкнул. В подвале загорелся тусклый свет. Однако его хватило, чтобы все рассмотреть.

Подвал был большой, простирался, наверное, под всем домом и разделялся только фундаментом. Под верхним деревянным люком была уложена толстенная пластина с ручкой, склеенная из двух листов пенопласта, — тоже звукоизоляция. Алексей поднял ее. Внизу оказалась еще одна крышка, сработанная из толстых тяжелых досок. Он снял ее и посмотрел на светлое пятно кухни, над которым склонился садист.

— У тебя документы где? — осведомился тот.

— Ты что, неграмотный? Не знаешь, что, когда взвод на операцию уходит, документы в штабе остаются? Так всегда бывает.

— Тогда адрес вспоминай. Домашний. И телефон. Не вспомнишь, станем из тебя этот адрес выбивать. Будь готов.

— А толку-то тебе с моего адреса!..

— С толком мы еще разберемся. Ты, главное, вспомни к утру. Сейчас мне некогда. Потом хочу позвонить и пообщаться с твоей мамочкой.

— Лучше с папочкой, — сказал Алексей.

— Чем лучше? — Садист всерьез воспринял эту поправку.

— Он у тебя сразу на бутылку просить будет. Тогда поймешь, что с этой семьи взять нечего! И отвали, я спать пошел. Не мешай мне.

Рядовой Николаев легко спустился на нижний этаж и осмотрелся там, пока свет еще был включен и проникал в отверстие люка. Каморка была небольшая, два на два метра. Бетонные стены обклеены пенопластом и обшиты досками. У одной из них стоял грубый, сколоченный из досок топчан с грязным матрацем. Подушка отсутствовала. В углу ведро, наверное, с водой, накрытое фанеркой, на ней — кружка. В другом углу грязное ведро — пустое, но с характерным запахом унитаза. Видимо, Алексей Николаев был не первым гостем этого подвала.

* * *

Капитан Лавренев приветственно кивнул дежурному и сразу повел Антона на второй этаж к дознавателю Лаперонову, как объясняла табличка на двери. В кабинет он вошел без стука, как в свой собственный. Молоденький лейтенант с водянистыми глазами, сопровождавший Антона, передал своему начальнику ключ от наручников и скромно остался в коридоре. Однако Лавренев не спешил воспользоваться ключом и снять надоевшие наручники.

Пожилой, на взгляд Антона, дознаватель с мудрыми глазами встретил гостей устойчивым запахом застарелого перегара.

Из кресла он не поднялся и спросил капитана:

— Это и есть твой гипнотизер?

— Экстрасенс, — поправил Лавренев.

— Хрен редьки не слаще, — сделал вывод дознаватель. — Будешь оформлять задержание?

— Да.

— Занимайся, а мы пока поговорим. — Он с важным видом вытащил из кармана редкую по нынешним временам чернильную авторучку, снял колпачок и приготовился к работе.

Но начать ее дознаватель не смог.

Открылась дверь, и в кабинет вошел какой-то шарообразный полковник. Капитан Лавренев вытянулся в струнку, и даже дознаватель встал, из чего можно было сделать вывод о высокой должности этого полковника.

Следом за ним зашел еще какой-то человек восточной наружности в форме песочного цвета, странной для российской полиции. Явно иностранец. Но он держался скромно, словно боялся помешать, и остановился сразу за порогом. Дверь снаружи прикрыл лейтенант с водянистыми глазами.

— Он самый? Денисов?

— Он самый, товарищ полковник, — доложил капитан Лавренев. — Вызывать адвоката?

— На первичный допрос не обязательно. И вообще, не торопись. Его у нас, может быть, заберут. Сначала просто поговорим. Наручники-то с него снимите.

Лавренев послушно снял наручники. Только после этого Антон почувствовал, как устали у него руки от этих железяк, и начал растирать запястья.

— Ладно, посмотрим, что ваш экстрасенс умеет. Абдулла-Саид!..

Человек в странной форме шагнул от двери и положил на стол перед Антоном фотографию весьма известной персоны. Это был Ясир Арафат, много лет возглавлявший Палестинскую автономию.

— Скажите, как погиб этот человек? — плохо говоря по-русски, с трудом подбирая слова, спросил человек в странной форме песочного цвета.

— Вы задаете некорректный вопрос, — сказал Антон. — Все уже запрограммированы сообщениями прессы о том, что Ясира Арафата отравили стронцием. В том числе и я. Но попробую. А вы кто будете?

— Это офицер палестинской полиции, — сказал полковник. — Проходит у нас стажировку после обучения на высших курсах. Отвечайте ему.

Антон протянул руку над фотографией, неожиданно напрягся и даже вздрогнул всем телом так, словно у него свело мышцы спины.

— Насчет стронция я не могу ничего сказать. Это говорят эксперты. Я даже плохо представляю, как стронций действует. Я могу сказать только про иерихонские трубы и семь кругов вокруг резиденции Арафата.

Человек в песочной форме побледнел. Это особенно заметно было на его смуглом восточном лице. Наверное, только он один понял смысл слов Антона.