Провинциальный детектив - Фридрих Незнанский

Белобрысый, как ни странно, даже бровью не повел.

– Да делай ты со своей логикой все, что угодно! Тут доказательства нужны, а разве они у тебя есть? Что? Цифра 666? Не смеши меня, ладно? Я лично могу представить алиби на все, наверное, дни последнего месяца. Я один практически не бываю.

«Конечно, все с последователями и последовательницами», – мелькнуло у Панюшкина.

– Ищи ты своего сексуального маньяка – кто тебе мешает? Чтобы тебе было спокойнее, могу сдать пробу волос, тканей, спермы, да чего хочешь!

– Девочки не были изнасилованы.

Тут Аид заметно помрачнел.

– Да?.. Ну, значит, это не сексуальный маньяк… – Было заметно, что он отгоняет от себя какую-то крайне неприятную мысль.

Тогда какой? В общем, от Аида ничего толкового добиться не удалось. Наглый тип, уверенный в своей безнаказанности. А собственно, почему должно быть иначе? Он ведь формально ничего такого не совершил. Что в нем криминального? Кольцо с пентаграммой? Действительно, смешно. Но, с другой стороны, какие-то соображения по этому поводу у него возникнуть должны были. В конце концов, если это не его ребята, значит, кто-то сторонний просто хочет их подставить. Ему самому должно быть интересно выяснить, кто бы это мог быть. Панюшкин был зол на себя ужасно. Что из Аида ничего не удалось вытянуть, так это его, Панюшкина, личный прокол. Не так разговор повел, ясное дело. И с какой стороны прикажете подступаться?

Все это, пригладив немного подробности и умолчав о приступе самокритики, Панюшкин рассказал Турецкому по дороге в «сатанюково» логово. В комплекте был также отчет о содержимом Катиного третьего «пня», о визите в школу и ПТУ. Теоретически, можно было предположить некую ревность по отношению к своему собственному расследованию, но Панюшкин сам себе удивлялся: ничего подобного и в помине не было. То ли разница в возрасте, то ли обаяние этого ироничного московского дядьки, то ли лейтенанту просто надоело в одиночку бодаться с этой чертовщиной.

– А про Валю эту однокурсницы ничего не говорили? Может, у нее какие-то странные знакомства были? Тут, понимаешь, речь идет не о мальчиках из соседнего ПТУ…

Панюшкин устало помотал головой. Нет, не говорили. То есть, они говорили, конечно, но в основном это были дворовые сплетни, никакой связи не имевшие с интересовавшим их вопросом.

– А родители? Неужели ничего не замечали?

– Да ладно! Они исчезновение-то их заметили только через несколько дней. На самом деле, уж извините за цинизм, таких девиц убивать – одно удовольствие. Их только через четыре дня хватились. Никому не нужны, никто не ищет. Отчего не убить-то? Даже в нашей дыре это почти «идеальное преступление». А в большом городе концов было бы не найти вообще.

– Ладно. Это неоправданный пессимизм. Сейчас прижмем Аида твоего, и, глядишь, что-нибудь прояснится. Вот с моим усопшим – это я про Смородского – действительно проблемы. Кто-то его очень профессионально кокнул, а как начинаешь углубляться в «историю болезни», выясняется, что логических, рациональных мотивов ни у кого не было. Зато иррациональных, как я подозреваю, выше крыши. Никто ничего не говорит, все только намекают. И вот в таких условиях приходится работать… – Турецкий хохотнул и по-хулигански пнул ногой валявшийся на дороге булыжник. Интонация контрастировала со смыслом, в ней звучала естественная, природная уверенность: «Конечно, мы найдем. Всех найдем. В любом случае. А что, у нас есть варианты?»

Вариантов не было.

Уже темнело. К вечеру стало прохладнее. Спальный район плавно переходил в частный сектор, застроенный запущенными старыми деревянными домишками. Турецкий невольно вспомнил квартал, где живет Анна Федоровна. Разница чувствительная. Окна в домишках пыльные. Заборы местами покосившиеся, местами – ровные, подправленные. Но эта попытка поддержать благообразный вид смотрелась борьбой с неизбежностью, с неизбежным убожеством.

– Далеко еще? – Собственно, вопрос был задан просто для поддержания разговора. Сколько еще идти, это было не так уж важно. Странно, что Панюшкин оставил служебную машину на ближайшей парковке, вместо того чтобы подъехать прямо к месту назначения.

– Не очень. Минут десять еще. Мы могли, конечно, подъехать на машине… – Видимо, непроизнесенные мысли Турецкого были настолько очевидны, что озвучивать их не было никакой надобности. – Просто я хочу войти туда тихо, неофициально, что ли. Не знаю, почему.

Турецкий рассмеялся.

– Если хочешь, почему нет? К тому же, прогуляться всегда полезно.

За железнодорожной насыпью виднелся небольшой лесок, за которым опять начались новостройки.

– Вон дома справа. Две девятиэтажки и «хрущобы». Нам туда. Это во дворе.

Между домами, согласно типичной советской планировке, притулилось раскоряченное здание детского сада. К нему примыкало небольшое бетонное строение с крошечными окнами. Выглядело оно, как бункер или вход в бомбоубежище. Над дверью слабо мерцала надпись – «Кафе. Клуб».

– Меньше всего на клуб похоже.

– Это смотря о каких клубах идет речь. На заведение для ночных увеселений, конечно, не тянет, а вот на «клуб по интересам» – пожалуй.

Сразу на входе было нечто вроде гардероба. Там, вместо обычной на таком месте вредной бабушки, сидел тощий парнишка в очках с толстыми стеклами.

– Вы куда?

– К Аиду, – буркнул Панюшкин.

– А он вас ждет?

– А как же! Ждет не дождется! Да я уже был у него – старый знакомый. – Панюшкин улыбнулся во всю ширь, как на рекламе зубной пасты.

Парнишка глянул на него с недоверием, но задерживать не стал. Он сконцентрировался на мобильном телефоне, начав, видимо, строчить эсэмэску.

– Не слишком у них оперативная система оповещения. Пока он там напишет, пока сообщение дойдет, мы уже поднимемся, – прокомментировал Турецкий.

– А мы уже, собственно, пришли.

Действительно, они поднялись на один пролет и остановились перед облезлой железной дверью, из-за которой доносилась негромкая, но довольно депрессивная музыка. Панюшкин потянул дверь на себя.

На самом деле, кафе как кафе. То есть, оно, конечно, не похоже на модные заведения в центре, но, пожалуй, в любом спальном районе любого города бывают подобные заведения для местной «гопоты». Ровным счетом ничего особенного.

Они прошли сквозь полупустой зал.

– Народу здесь чего-то негусто, – заметил Турецкий.

– Так еще рано. На самом деле, это обыкновенная дискотека. Начало в одиннадцать вечера. Просто Иванников здесь администратором работает. Ну, и совмещает приятное с полезным.

– Кошмар какой! – рассмеялся Турецкий. – Ничего демонического. Отличная легенда, кстати, – администратор заштатной дискотеки.

Под потолком крутились стеклянные шары. Остатки «эстетики» восьмидесятых.