Роксолана и Сулейман. Возлюбленные "Великолепного века" - Александр Владимирский

Прошло время раскидывать камни, пришло время их собирать.

Налаживались не только дипломатические, но и торговые связи со многими странами, особый статус получили купцы из Франции, опоздавшей к разделу пирога Нового Света и обратившей свой взор на Османскую империю. Умер король-рыцарь Франциск, не умевший держать свое слово, вернее, не желавший этого делать. Новый король Генрих предпочитал не разбрасываться обещаниями, как это делал его отец, у Генриха до конца жизни не выветрились воспоминания о пребывании в плену у Карла, когда им с братом пришлось заменять отца, с легкостью очаровавшего сестру Карла Элеонору и упорхнувшего в Париж.

Европа менялась на глазах, после открытия Нового Света оттуда потекло огромное количество золота, обогатившего прежде всего Испанию, а также невиданные растения и… болезни. Европа шестнадцатого века – это сифилис и ртуть, которой его лечили. Болезнь распространялась со скоростью эпидемии, но не считалась чем-то предосудительным, напротив, сначала свидетельствовала о мужественности страдальца, ею даже гордились. И только после того, как осознали, к чему приводит болезнь, стали лечиться… солями ртути. От чего чаще умирали пациенты эскулапов – от сифилиса или от отравления ртутью – неизвестно.

Но возрожденная Европа не только страдала от собственных и завезенных болезней, она создавала. Позднее Возрождение – период расцвета культуры и искусств. Прекрасные полотна, скульптуры, музыка, поэзия…

Мало того, в Европе, выйдя из тени, открыто правили женщины. Даже любовницы, отныне называемые фаворитками, предпочитали не стесняться своего положения и своего влияния. В той же Франции сфера влияния стремительно перемещалась в будуары фавориток, вопросы политики все чаще решались в дамских покоях, и послы предпочитали наносить визиты любовницам королей чаще, чем их министрам. Впрочем, встретить министра в том же будуаре красавицы было иногда легче, чем в его кабинете.

На Востоке такого быть просто не могло, женщины влияли на султанов (прежде всего матери), но только в вопросах протежирования угодных им чиновников. Да и как могли заниматься политикой те, которые не имели о ней никакого представления? Красавицы, с ранних лет воспитывавшиеся в гаремах, понятия не имели о жизни, которая течет за пределами высоких стен.

И все-таки нашлась та, что сунула свой любопытный нос за Ворота Блаженства и заинтересовалась вместо сплетен и болтовни тем, чем занимался ее муж. Причем заинтересовалась куда раньше, чем стала полноправной хозяйкой гарема.

Посланники разных стран оставили записи о впечатлении, произведенном султаншей, – значит, общались с ней? Существует несколько портретов Роксоланы – значит, ее рисовали, видя даже без яшмака, закрывавшего нижнюю часть лица?

Иностранцы расписывали ее обаяние, веселость, умение общаться, причем писали это либо в собственных заметках, либо в донесениях своим правителям, где лгать не рекомендовалось, потому что на основе донесений строилась сама политика. Значит, общались с султаншей, слышали ее серебристый смех, видели веселость?

В ноябре 1543 года семью постигло несчастье: в Манисе внезапно умер всеобщий любимец принц Мехмед. Официально умер то ли от чумы, то ли от оспы, на которые сваливали все, когда не могли определить или нельзя озвучить истинную причину смерти. Подозрительно скоро умер переведенный править в Манису (именно там готовились к управлению империей наследники престола) двадцатидвухлетний совершенно здоровый и крепкий шех-заде Мехмед.

Ни для кого не было секретом предпочтение, которое отдавал двум старшим детям Роксоланы Сулейман. Ни для кого не было секретом, что именно Мехмеда он желал видеть своим преемником. Перевод в Манису мог означать только то, что султан готов назвать первым наследником не Мустафу, а Мехмеда.

Умного, красивого юношу, получившего прекрасное образование, хорошо воспитанного и достаточно самостоятельного, не любили янычары, потому что он был сын Хуррем, но с янычарами султан не так уж и считался.

Кто виновен в смерти Мехмеда? Или он все ж умер из-за болезни?

Родители и сестра Михримах оплакивали своего любимца очень горько, вопреки обычаю Мехмеда не похоронили в Манисе, а привезли в Стамбул. Мимар Синан построил настоящий шедевр – Мечеть Шехзаде, ставшую местом упокоения принца, а позже и Рустема-паши. Это было первое столь большое здание, возведенное Синаном в Стамбуле.

Кстати, до этого он возвел на средства Хасеки целый район – Аксарай, который сейчас облюбовали выходцы из России. Женский базар содержал мечеть, медресе, имарет (богадельню), начальную школу для девочек и фонтан. Позже добавилась больница.

Об этом почему-то забывают ненавистники Хуррем. Как и о таких же комплексах в Андриаполе и Анкаре.

А еще был построен комплекс в Иерусалиме с хосписами и столовыми для паломников и бездомных.

Столовая в Мекке при имарете Хасеки Хуррем.

Общественная столовая и две большие общественные бани в Стамбуле…

А еще закрыты невольничьи рынки, на чем постоянно настаивала султанша Хуррем.

Между прочим, почитаемые современники – Шехнаме Али Осман, Шехнаме Хумаюн, Талики-заде аль-Фенари – оставили о Роксолане весьма лестные отзывы, как о женщине, почитаемой за ее благотворительную деятельность, покровительство учащимся и ученым мужам и так далее…

Причем эти свидетели писали после смерти и самой Роксоланы, и даже султана Сулеймана, потому делали это по велению сердца и на основе услышанного, а не по заказу, им можно верить.

А вот ни одного реального факта участия Роксоланы в каких-то репрессиях или убийствах, настраивания султана против кого-то нет, есть только домыслы. Она не была белой и пушистой, иначе не выжила бы в гареме, но и черной ведьмой тоже не была.

Через десять лет, в 1553 году, султан казнил своего старшего сына Мустафу – казнил, имея неопровержимые доказательства заговора наследника против отца: связи принца, с одной стороны, с сербами, с другой – с Сефевидами и готовности армии отправить его самого в Эдирну «на покой». Покой, судя по предшествующим случаям, вечный… где-нибудь в Чорлу…

Султану исполнилось 58 лет, Мустафе – 38, самое время править…

Сулейман опередил сына и правил еще 13 лет.

Младший сын Роксоланы Джихангир, которого, несмотря на увечье, все очень любили, а отец предпочитал беседы с юношей общению с более взрослыми пашами, ненадолго пережил самого старшего брата, он умер через пару недель после казни Мустафы от тоски по нему.

Конечно, в казни Мустафы немедленно обвинили Роксолану, хотя все произошло далеко от Стамбула – в Эрегли, на юге страны. Она не оправдывалась: зачем, да и перед кем?

Своих сыновей держала в подчинении твердой рукой, при жизни матери не дружившие меж собой Селим и Баязид не смели и слова сказать против отца или друг друга. Селим стал наследником первой очереди, что совершенно не устраивало Баязида.

Саму Роксолану не устраивало другое: несмотря на все ее усилия, Сулейман так и не отменил проклятый закон Фатиха, видно лучше жены понимая, что в случае его смерти непременно начнется война между сыновьями, которая может просто развалить огромную империю.