Его любимая ученица - Трейси Лоррейн

резко, поэтому я рухнул на стул и приготовился ее выслушать. — Какого черта ты отвернулся от Мэдисон? Ты много лет был ею одержим. Как ты можешь уйти от нее теперь?

— Что?

— Не строй из себя скромника. Думаешь, мы с отцом не знаем, что ты приезжал в гости, только чтобы подсматривать?

— Эм… да.

— Джошуа, плевать я хотела, что она — твоя студентка. Мне плевать на осуждение и на все прочее. Ты сию же секунду приедешь сюда и все уладишь. Мэдисон сломлена. Слышал меня? Сломлена! Из-за тебя. Будь мужчиной и все исправь.

Я годами не получал от матери выговора — наверное, лет с десяти — и пока она меня отчитывала, снова почувствовал себя ребенком.

— Я приеду, как только смогу, — знать, что я не мог просто уйти, было сущей пыткой. От меня зависели студенты.

Проверив последнюю работу, я тут же поспешил на автобус и поехал домой.

В тот роковой день сразу же на выходе из кампуса я осознал свою ошибку. Я должен был бороться за Мэдисон. Я разбрасывался обещаниями и повел себя как трус.

Она имела право прогнать меня, но как только открыла дверь, я понял, что все будет хорошо. Мэдисон по-прежнему меня любила. Я не потерял ее. Нам предстояло во всем разобраться и чем-то пожертвовать, но оно того стоило.

* * *

— Доброе утро, — сказал я и, погладив ее гладкий живот, нащупал грудь.

Как только мы решили быть вместе, неуклюже добрались до спальни Мэдисон. Скорее всего, мы бы справились быстрее, если бы не пытались раздеть друг друга прежде, чем дойдем до кровати. После мы выбирались из спальни только один раз, чтобы раздобыть еду и напитки.

— Доброе… ох.

— Что случилось? — спросил я, увидев лицо Мэдисон.

— Меня сейчас вырвет, — едва слова вылетели изо рта, как она бросилась в ванную.

Я следовал за ней по пятам и придерживал ей волосы, пока ее рвало. Когда приступ миновал, я принес влажную прохладную губку, которую Мэдисон приложила к покрасневшему лицу.

— Прости. Последнюю пару дней я чувствую себя не очень.

— Тебя не первое утро тошнит?

Она кивнула, явно подумав о том же, о чем и я.

— Мэдисон, ты принимаешь контрацептивы? — было безответственно с моей стороны снова и снова брать ее без защиты, но рациональное мышление отступало, стоило ей раздеться. Тем не менее, меня взволновало, что Мэдисон могла уже носить нашего ребенка.

— Я принимала, но…

— Но…? — поощрил я. Мне было необходимо знать, каковы шансы.

— Я оставила их здесь, — она взглядом указала на полку над раковиной. — Вот черт. Я… — Мэдисон замолкла.

— Оставила здесь? Значит, все это время ты ничего не принимала?

— Ничего, — прошептала она. — Я слишком отвлеклась на тебя и происходящее между нами.

Не сдерживая улыбки, я вышел из ванной и начал одеваться.

— Что ты делаешь? Куда ты пошел? — в ужасе распахнула глаза Мэдисон, помчавшись следом за мной.

— В аптеку.

— Я пойду с тобой.

— Нет, останься здесь на случай, если тебя снова… — я посмотрел поверх ее плеча и кивнул в сторону ванной. — Дай мне ключи от машины. Вернусь через несколько минут.

У самой двери Мэдисон отдала их мне и окликнула меня по имени. Стоило мне взглянуть на нее, как я подошел к ней и обхватил ладонями ее лицо.

— Прости, — прошептала она дрожащим голосом. — Поверить не могу, что так сглупила.

— Все хорошо, — уверил я и большим пальцем стер слезу с ее щеки. — Я виноват не меньше тебя. Я даже не спросил. Скоро вернусь.

Отведя взгляд от диких глаз Мэдисон, я вышел из дома и сел в машину. Я старался не позволять воображению взять надо мной верх. В конце концов, тревога могла оказаться ложной. Не стоило надеяться и думать о том, как сексуально выглядела бы Мэдисон с округлившимся животом. Черт возьми, от одной лишь мысли о ней беременной у меня вставал.

Переведя дыхание, я поехал в аптеку за тем, в чем мы нуждались. Я купил по одному тесту каждой марки, чтобы быть уверенным в результате.

* * *

Пока мы разглядывали лежавшие на краю ванны тесты, у меня заходилось сердце. Мэдисон дрожала в моих руках. Она ничего не говорила, но едва ли разделяла мои надежды на положительный результат.

Одна за другой начали появляться пары полосок. Перечитав инструкцию, мы получили ответ.

Нам предстояло стать родителями.

— Ну, наше положение не упростилось, да? — печально спросила Мэдисон.

Повернув ее в своих руках, я посмотрел на нее, обеспокоенно следившую за мной.

— Ты не рада?

— Я… я просто волнуюсь за тебя, — призналась она, нахмурив брови.

— Ты не должна обо мне волноваться. Начинай волноваться о маленьком человеке внутри тебя, — я провел ладонями по бокам Мэдисон и положил их на ее гладкий, еще плоский живот. — Дождаться не могу, чтобы увидеть, как он вырастет.

— Ты не злишься?

— С чего бы мне злиться? Ты сделала мне самый невероятный подарок.

Она открыла рот, чем я и воспользовался, чтобы поцеловать ее сначала в шею, затем в губы.

— Я охрененно счастлив, ты даже не представляешь, — прошептал я, прижимаясь к ней.

Оказавшись так близко, Мэдисон застонала, и я вынес ее из ванной. Обо всем остальном можно было побеспокоиться позже. Сейчас я должен был показать ей, что буду рядом и не перестану любить ее. Потому что эта маленькая непослушная школьница была моей. Навсегда.

Эпилог

Мэдисон

Я вспомнила, как год назад разглядывала тесты на беременность. Наше совместное будущее итак было зыбким, и ребенок мог стать залогом провала. Джош всеми силами старался успокоить меня, но я все время думала, что в итоге останусь одна растить ребенка. Джош любил свою работу, грезил ею годами. Наверное, я изначально боялась, что он предпочтет мне карьеру, и малыш усложнит жизнь со мной.

Прежде чем вернуться в кампус после осенних каникул, мы установили строгие правила. Минимальные контакты в течение недели, никаких обеденных встреч, никаких ночных визитов. Каждые выходные мы уезжали в гости к родителям, где проводили вместе как можно больше времени. Многие пары сохраняли отношения на расстоянии, поэтому мы взяли с них пример, хоть и видели друг друга каждый день.

Я старалась скрывать беременность, и прошло почти шесть месяцев, прежде чем по колледжу поползли слухи. К счастью, девочки из сестринства поверили моей истории о свидании на одну ночь и положили конец сплетням. Я чувствовала себя ужасно, обманывая ближайших подруг, но не могла рисковать карьерой Джоша. Правду знал только Кинг.