Имитатор. Книга первая. Увертюра - Олег Рой

Рыженькая кудрявая Наташа, помахав подруге, пошла прямо на камеру. Фанни, перебросив на грудь светлую косу, двинулась в прямо противоположную сторону. Постояла перед светофором, перешла дорогу… Камера в «Шестом колесе» была хорошая, а пестрый сарафан помогал не терять девушку из виду.

— Вот! — Леха вдруг остановил «кино». — Смотрите!

— Девушка к ней какая-то обратилась, вы про это? — уточнила Арина.

— Да-да. Вот, — он снял запись с паузы. — Они недолго разговаривают, видите, меньше минуты, Фанни ей что-то рукой показывает, и та с ней вместе идет.

Фанни и неизвестная девушка прошли несколько метров, потом их скрыли припаркованный у обочины грязно-белый фургон и стоящая за ним фура.

— Больше ничего не будет, — вздохнул Леха. — Можете сами смотреть.

— Скинь все это на флешку? — попросил Киреев. — И неделю до того.

* * *

Доехав до отделения банка «Гарант-Инвест», где работала Доменика Смирнова, Киреев оставил Арину опрашивать коллег девушки, а сам отправился, как он выразился, обаять начальника службы безопасности.

Девушки-операционистки, которых известие о страшной судьбе коллеги привело в состояние почти истерическое, ахали, ужасались, жаждали принести пользу, но толку от них было немного. Доменика ничем, кроме имени, не выделялась. Веселая, но аккуратная, на работу не опаздывала, недавно развелась с мужем, в оставшейся от переехавшей в Финляндию матери квартире, которую бывший муж хотел поделить, но у него, разумеется, ничего не вышло. Про мать в Финляндии Арина выслушала с почти физическим облегчением: значит, ее можно не опрашивать. Это было самое тяжелое в ее работе — беседы с родственниками пострадавших. Хотя, конечно, родственники всякие бывают.

Доменика была дружелюбной, уживчивой, со всеми ладила, но близких отношений ни с кем не поддерживала. И естественно, никому из коллег и в голову не пришло обращать внимание на то, куда она направляется после работы, не поджидает ли ее кто-то. К тому моменту, как вернулся Киреев, Арина почти пришла в отчаяние.

— Пошли записи смотреть.

Доменика, в отличие от Фанни, была темненькой, волосы по принятому в банке дресс-коду забирала в гладкий пучок, В высыпавшей на банковское крыльцо стайке девушек таких было еще две. Форменные пиджачки они все, видимо, оставляли на рабочих местах. После недолгого прощания девушки разошлись: трое в одну сторону, четверо в другую. Но, увы, все порознь, кто-то шел быстрее, кто-то медленнее, двое из четверых свернули в соседний магазин.

Доменика, сменившая банковский пиджачок на яркий этнический жилет, шла довольно быстро… пока…

Совсем недалеко от банка ее остановила худощавая русоволосая девушка, о чем-то спросила — Доменика чуть склонила голову набок, кивнула. Дальше они двинулись вместе.

Арина понимала, что Киреев видит то же, что и она, но все-таки спросила:

— Как по-твоему, это она же?

— Ну… миллион не поставлю, но в целом похоже. Волосы и рост такие же. Хотя в таком ракурсе черта с два разглядишь. Может, это вообще парень. Джинсы, футболка, жилетка кожаная а ля ковбой. Ну волосы длинные, но это ж не показатель. Рост средний, так навскидку метр семьдесят пять, размер ноги тоже средний.

— Ты и размер ноги уже определил?

— Я его еще в «Шестом колесе» определил. Тут, кстати, обувка другая. Там были кроссовки, а тут мокасины. Но размер примерно тот же, думаю тридцать восьмой. Так что черт его знает, мальчик или девочка.

— Угу. И наши девушки с незнакомым парнем вот так запросто пошли?

— Ну с этой точки зрения, конечно, скорее девушка.

Доменика — в этническом своем жилете похожая на экзотический цветок — и неизвестная девушка в жилете а ля ковбой шли, словно беседуя о чем-то.

— Черт!

Из подворотни некстати выехал КамАЗ с рекламой ремонтной фирмы на борту, закрыв тех, за кем Арина и Киреев так пристально наблюдали. Когда грузовик вырулил наконец на дорогу, ни Доменики, ни второй девушки уже не было видно.

— Не все коту масленица, — с тяжким вздохом констатировал опер. — Как думаешь, она их случайным образом выцепляет или заранее выпасает?

— Все может быть, но по общей аккуратности и продуманности скорее второе. Потому что… Потому что смотри. Из банка вышло семь девушек. Две полненькие, пятеро как раз во вкусе Имитатора, причем трое из них длинноволосые. Почему он выбрал именно Доменику?

— Потому что она шла одна?

— Все три длинноволосых худышки шли порознь.

— Ладно, возьму еще записи из операционного зала, ну за предыдущие дни, погляжу, может, наша русоволосая красавица на них засветилась. Ну и в кафе «Салют», глядишь, чего полезного найдем.

Кафе оказалось приткнувшимся к крошечному скверику типовым павильоном: выложенное из бетонных блоков низкое основание, густо-синий сайдинг стен, рыжая «под черепицу» крыша, обведенные темно-красным окна до середины прикрыты белыми жалюзи. Простенько, но нарядно. Слева от кривоватых букв названия прилепился пучок перепутанных белых трубок, одна из которых подмигивала то тут, то там бледными цветными огоньками. Должно быть, вечером так сияла вся конструкция, изображала салют.

Слева и справа от приветливо распахнутой двери расположились два круглых белых столика с такими же пластиковыми стульями.

— И ни единой камеры, — удрученно констатировал Киреев. — Ни тут, ни вокруг. Ладно, ты как хочешь, а я рискну тутошнюю кухню продегустировать. Утром дохлый бутерброд сжевал и все, в животе оркестр играет.

Остановить его Арина не успела. Да и зачем? Все равно нужно с персоналом поговорить, так что пусть парень поест спокойно.

Он коротко переговорил о чем-то с курившим возле входа угрюмым охранником в мятом камуфляже, зашел на минуту внутрь и вернулся к Арине:

— Я тебе кофе попросил. Может, надо было чего посущественнее?

Она помотала головой.

— Может, эта, как ее, Оля Тимохина с кем-то из персонала дружила? Раз уж камер тут нет…

— Сейчас придет девушка, ты ее и расспросишь. Она с Тимохиной квартиру вскладчину снимала.

— Ки-ир! — восхищенно выдохнула Арина. — Тебя же не было пять минут, и все уже узнал?

Он хмыкнул — мол, какие пустяки — но Арина видела, что ее восторг ему приятен. Она сама была такая: млела, когда кто-то хвалил ее профессиональные качества, от наблюдательности на месте до умения внятно составить обвинительное заключение. Потому что когда хвалят глаза или, скажем, голос — это ведь природу, по сути дела, хвалят, отмечая ее, природы, дары. А рабочая похвала — она вся твоя, до капельки. Значит, ты чего-то на этой земле стоишь, а не просто кислород в углекислый газ перерабатываешь.

Полненькая белокурая девушка принесла голодному оперу тарелку с изрядным куском жареной курицы и несколькими румяными картошинами, щедро политыми сметаной и посыпанными зеленью.