Лунный вариант - Федор Березин

В действительности многое из того, что в официальных сводках выглядело железной поступью мирного освоения космоса, на самом деле имело другую окраску. Например, Николай Николаевич Рукавишников являлся специально подготовленным инженером по советским космическим станциям военного назначения. Впрочем, так же, как и Шаталов с Елисеевым. Сама же станция «Салют» была недовведенной в полную кондицию боевой космической базой «Алмаз», разработки генерального конструктора Владимира Николаевича Челомея. Если бы не экстренные обстоятельства, ее запуск состоялся бы не ранее следующего года. Ведь кое-какие системы этой невиданной боевой машины, набравшей после стыковки массу в двадцать шесть тонн, не успели пройти предполетные испытания. Например, суперсовременная фазированная решетка для радиолокационного обзора раскинутой внизу Земли имела заниженную по сравнению с планом мощность. Ну что ж, нынче боевую станцию запустили не для перспективного шпионажа, а для войны в космосе. И к этому несостоявшийся «Алмаз» подготовился на славу. К примеру, в его передней части располагалось безоткатное орудие с патронташем в две тысячи патронов.

Кроме того, там же размещались четыре боевые ракеты. Где-нибудь у поверхности планеты дальность их полета оказалась бы крайне небольшой – каких-то пять-семь километров. Но сейчас вокруг раскинулся безбрежный простор. Располагая «дармовой» орбитальной скоростью уже сейчас, только за счет первой ступени пороховых ускорителей они могли набрать вторую космическую, то есть, по большому счету, достичь любого уголка звездной системы Солнца. Разве это была не прелесть?

Запуск с мыса Канаверал и с Байконура, несмотря на внешне сходную атрибутику, – вещи несколько разные. И речь не только в экономии топлива: каждому понятно: двадцатиградусный сдвиг по широте – это не шутка. В счет осевого вращения Земли можно прикарманить не килограммы – десятки тонн топлива только в первой ступени. Так вот, речь сейчас не об этом. Речь о том, что орбитальные корабли Америки и России запускаются под разными углами к экватору. Что это означает? В общем-то – ничего. Обороты вокруг Земли, и те и другие, могут навинчивать с одинаковой эффективностью. Сложность появляется только в одном случае – если им по каким-то причинам следует сойтись в одном орбитальном ракурсе.

В настоящий момент, в отличие от будущего далека «Союза-Аполлона» семьдесят пятого года, пассивную роль играли американцы. Хуже того, они вообще не подвязывались играть какую-либо роль и, по большому счету, не планировали никаких орбитальных перемещений для схождения с русскими. А вот сарделичная сцепка «Салют-Союз» такое вполне планировала. Нельзя сказать, что янки в этом случае оставались совсем уж неповоротливо тупы. Большинство работников умственного труда мыса Канаверал превосходно соображали в своем деле. Некоторые из них даже настояли на произведении расчета возможного маневра русских в отношении вот-вот готового сорваться со стапелей «Аполлона-13».

Большие вычислительные машины перекачали в энтропию сколько-то там киловатт и осуществили этот самый расчет. Да, теоретически маневр очередного российского чуда был очень даже возможен. Ведь по какому еще поводу, кроме американского запуска, русские так торопились? С другой стороны, в связи с их активностью по поводу Луны можно было предположить все, что угодно. Вдруг этот мифически предполагаемый артефакт Советы решили для начала исследовать вне Земли? Почему бы действительно не разложить столь неясную и вероятно опасную штуковину на молекулы где-нибудь на орбите? Большой объем помещения долгосрочной станции – что может быть удобнее для спектрографических и прочих исследований? Вдруг эта вещица просто-напросто опасна? Что-нибудь приравненное к термоядерной бомбе, а то и еще похлестче? Не лучше ли, чтобы взрыв случился где-то на высоте километров триста, а не в каком-нибудь НИИ посреди или даже на окраине мегаполиса?

А вот для маневра с перпендикуляром орбит требовалась огромная масса топлива. Исходя из апогее-перигейных соотношений, приблизительный вес, а также размеры парящей в космосе штуковины уже высчитали. Зная эффективность русских ракетных двигателей, нетрудно рассчитать все. Горючего требовалось действительно много. И ведь, помимо того, нужно осуществить переход не плавным маневром, путем многократных включений и с использованием всяческих гравитационных фокусов. Надо сделать все в один заход, ибо три астронавта уже потели в своих скафандрах на самом кончике гигантской башни «Сатурн-5 – Аполлон».

Помимо этого, даже небывалое смещение оси орбиты не давало русским ровным счетом ничего. Ведь «Аполлон-13» не собирался навинчивать круги около Земли. По программе полета, он должен набрать вторую космическую скорость еще до завершения первого орбитального витка. Конечно, вакуум вещь пустотелая и пронизывать ее можно и так и эдак, однако трудно ожидать, что русский гигант, помимо прочего, еще и способен разомкнуть свою земную окружность и уйти к Луне.

Отдельный вопрос, тесно смыкающийся с этим, был в том, что предпримут русские, если вдруг каким-то своим макаром сумеют развинтить все перечисленные противоречия? Ну что они смогут сделать? Взять «Аполлон» на абордаж? Вообще-то в войне с Гитлером они намеренно использовали такую штуку, как таран. Но неужели они сейчас дойдут до такого? Хотя, в принципе, почему нет? Им ведь временами сам черт не брат. Потом извинятся и скажут, что произошла досадная оплошность.

Но вообще-то все эти напасти были слишком надуманными, не каждый инженер, а уж тем более чиновник, осмелится такое высказать. Ведь не стоит портить себе карьеру и отношения с коллегами из-за пустопорожних страхов.

В общем, никто не решился сорвать планируемый запуск пятого из отсылаемых к Луне «Аполлонов», или третьего из тех, что собирались на нее сесть. Кроме того, внутри самой командной структуры американской космонавтики появились свои специфические проблемы.

– Господин президент, у нас появилась новая сложность, – заявил министр обороны США.

– Что, русские запустили на орбиту еще что-нибудь? – насторожился Ричард Никсон.

– Бог миловал, господин президент. Данная проблема чисто наша, внутренняя.

– И срочная?

– Думаю, весьма, господин президент. Поскольку от нее будут во многом зависеть наши дальнейшие планы.

– Я весь внимание, господин Лэйрд.

– У меня, да и у всего комитета начальников штабов, никак не налаживается работа с директором НАСА.

– Что там не слава богу? – спросил Никсон, на самом деле уже догадываясь, о чем пойдет речь.

– Мистер Бикле начал изображать из себя «голубя мира». Понимаете, он, видите ли, не желает использовать космос в военных целях.

– То есть?

– Я ему объясняю, что такое происходило всегда. Спутники разведки и тэдэ. А он мне: «Но ведь это были не прямые военные действия в космосе?» Но ведь у нас целая очередь космических программ, на семьдесят процентов они все военные. Он что, только вчера проснулся?