Пелена страха - Рафаэль Абалос

Тишина, я жду.

Яблоко П: Это как посмотреть…

Начинают появляться остальные.

Балерина: Что значит «как посмотреть»?

Туманность: Думаю, Яблоко П хочет выставить какое-то условие.

Ведьмина Голова: Она занята. Эклеры печет.

Богомол: Почему бы тебе не оставить ее в покое?

Черная Луна: Никто ее не трогает. Ладно, Яблоко П, расскажи нам, что происходит.

Яблоко П: Я здесь, но буду молчать.

Черная Луна: Ты не обязана говорить, если не хочешь.

Туманность: Или не можешь…

Балерина: Яблоко П, ты что, наглоталась сегодня каких-то таблеток?

Ведьмина Голова: Вот я только что заварила себе чай с ароматическими травами…

Богомол: По-моему, жидковатое зелье для такой ведьмы, как ты.

Ведьмина Голова: Ладно… я подложила туда немного марихуаны и мяты, но никаких змеиных кишок или слюны бешеной крысы.

Туманность: А я просто курю сигареты, одну за другой.

Балерина: Я задавала вопрос Яблоку П. Меня мало волнует, чем травят себя остальные.

Все молчат.

Яблоко П: Оставьте меня в покое, я в другом мире… безджелстинеумиыьчллсмрпапв.

Ведьмина Голова: Это какой-то эльфийский язык?

Балерина: Она хочет сказать, чтобы ты заткнулась.

Туманность: Да что с вами такое сегодня ночью? Откуда такая агрессия?

Богомол: На войне как на войне, дорогуша.

Я еле сдерживаюсь.

Туманность: Я бы предпочла поговорить о серьезных вещах.

Балерина: По-твоему, недостаточно серьезно, что Яблоко П сидит на наркотиках, ты постоянно грустишь и куришь, Ведьмина Голова помешана на кладбищах, Черная Луна – на глубокой сети, Богомол – на лесбийской любви, а я – на ненависти?

Богомол: Эй, подожди, я не говорила, что помешана на сексе, не надо сочинять.

Балерина: То, что не говорится, угадывается.

Богомол: А какое пристрастие у тебя, Балерина? Трахаться со своим учителем танцев на балетном станке?

Балерина: Ты ошибаешься, секс меня не волнует. У меня нет других зависимостей, кроме ненависти ко всему и ко всем, в том числе к вам.

Туманность: Пожалуйста, не продолжай, это не имеет смысла.

Ведьмина Голова: А по-моему, в этом чате все имеет смысл.

Туманность: Ты тоже?..

Ведьмина Голова: Нет, я не лесбиянка, я обжора. Ем все подряд и не могу остановиться. А потом меня рвет, и я выплевываю все, что сожрала. Это тоже можно считать зависимостью, если тебе нравится такое название. Об этом никто не знает, но у меня это с 14 лет. У меня генетическая предрасположенность набирать вес, как у моего отца, который всю жизнь сидел в баре и пил темное пиво. Сейчас он весит 140 кило, и в нашей деревне его зовут «пьяная свинья». Он никогда не выходит из дома, не может двигаться.

Яблоко П: Что-то у меня голова кружится.

Туманность: Ничего себе встреча дам! Если бы знать раньше, надо было выбрать другое, более подходящее название для чата.

До сих пор я не вмешивалась в ход разговора, но сейчас думаю это сделать. Я была уверена, что Туманность самая слабая из нас и что она всегда будет со мной. Я ошибалась. Сейчас я чувствую, что она переживает и не знает, как поступить.

Черная Луна: Приведи пример, Туманность.

Туманность: «Девчонки из выгребной ямы». По-моему, неплохо.

Ведьмина Голова: Мне нравится. Очень нравится. Очень, очень.

Балерина: Все, меняем название! «Девчонки из выгребной ямы» подходит нам лучше всего. Более современно и реалистично.

Яблоко П: ОК.

Богомол: Я согласна. Но что скажет Черная Луна?

Пишу новое название чата на желтом стикере и рядом рисую череп. «Девчонки из выгребной ямы» звучит неплохо, но мне не нравится, что в моем проекте что-то меняют. Приклеила стикер в качестве закладки в книгу, которую я читаю. Пишу ответ.

Черная Луна: Вас большинство, вам решать.

Балерина: Это меняет дело.

Туманность: Какое дело?

Богомол: Не вижу, почему это должно изменить все остальное.

Ведьмина Голова: Хочешь сказать, что мы больше не будем дамами Черной Луны?

Балерина: Умница!

Черная Луна: Я поменяю название чата в глубокой сети.

Балерина: Мне кажется, хорошая мысль.

Черная Луна: Но я по-прежнему останусь единственным администратором сайта, и только я смогу открывать сессию в чате.

Когда он проезжал по улице в районе Томаскирхе, музыку, доносившуюся из динамиков машины, перебила мелодия звонка комиссара Клеменса Айзембага.

– Ты что, хочешь, чтобы министр повесил меня на Аугустусплац? Как ты мог отпустить единственного подозреваемого, который у нас есть, после всех прелестей, о которых мы узнали из его показаний, и его собственного признания в некрофильской деятельности?

– Он просто гид, который водит туристов по кладбищам.

– Но разве не он сам назвал некрополем то, что обнаружил у монумента? Будь я проклят, но этот тип в дерьме по самые уши!

Клаус Бауман остановился на светофоре и почесал подбородок. Пару дней назад он подровнял бороду, и у него до сих пор чесалось лицо.

– Этот тип так же невиновен, как мы с тобой. Его специально заманили туда, чтобы он нашел трупы и сообщил нам, вот и все.

– И ты ему веришь, потому что так тебе подсказывает через наушники твое шестое чувство!

Клаус устало зевнул.