Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов - Винсент Ван Гог

Сейчас мы настроены – ты в отношении меня, я в отношении тебя – достаточно прохладно, чтобы спрашивать и отвечать хладнокровно. В конце концов – не думая о том, наплевать нам друг на друга или нет, – могу я рассчитывать на то, что мы определим: в течение одного года в обмен на свою работу я буду ежемесячно получать обычное? Я должен это знать – если бы я мог на это рассчитывать, то снял бы где-нибудь более просторную мастерскую, которая нужна мне, чтобы работать с моделью.

Рисунок в тексте письма 440

Та, что есть у меня сейчас, имеет следующее местоположение [см. ил. на с. 56], и моего воображения не хватает, чтобы считать это улучшением по сравнению с прошлым годом.

Это не отменяет того, что, если я жалуюсь на что-нибудь, в твоих письмах появляются пассажи вроде: я (Тео) считаю, что сейчас твои условия лучше, чем прошлым летом. В самом деле? И я, помимо прочего, рисую маленькую карту в ответ на твои слова «я не осознаю» и т. п., и я не принял бы этого твоего письма, если бы этого там не было.

На это я отвечаю: мне все равно, осознаешь ли ты, что одно или другое неправильно, пока ты не требуешь, чтобы я сам ходил в угаре от этого, и, пока ты даешь мне средства для совершенствования, я ничего не имею против всяких твоих «осознаваний».

Надеюсь, это письмо будет таким же холодным, как твое, и очень тебе благодарен за посланное – оно покрывает все остальное; по крайней мере, если я смогу рассчитывать, что так будет продолжаться в течение года, то больше ничего у тебя не попрошу и охотно вышлю тебе мою работу сразу же.

И еще одно небольшое предложение: если в Антверпене или где-то еще я смогу что-нибудь продать, то сообщу тебе, чтобы вычесть это из 150 франков.

Раппарду я о делах не пишу, – по крайней мере, я не рассказывал ему, что в последнее время у нас с тобой все не так, как раньше. Теперь подумай, правильно ли, что ты, будучи знаком с Раппардом, никогда не видел его работ, совсем не знаешь, что он делает, не обращаешь на него внимания, только слышишь кое-что от меня. А ведь он – один из тех, кто утвердится, с кем придется считаться, на чьи работы придется обратить внимание. В свое время Раппард пришел к тебе и почувствовал себя ничтожеством перед тобой, так много понимающим в искусстве. Насколько он продвинулся с тех пор, как побывал в Париже, а ты – разве ты не почивал немного на лаврах???

442 (363a). Тео Ван Гогу. Нюэнен, понедельник, 24 марта 1884, или около этой даты

Дорогой Тео,

может статься, ты неправильно понял, о чем я в свое время тебя просил, – и, чтобы в дальнейшем не было речи о неправильном понимании и тому подобном, я повторю это снова.

В конце января или в начале февраля я писал тебе, что, как только я вернулся домой, мне стало предельно ясно: деньги, которые я обычно получаю от тебя, рассматриваются, во-первых, как нечто НЕНАДЕЖНОЕ и, во-вторых, – да, я так и скажу, – как милостыня придурку. Хотя я мог удостовериться, что это мнение разделяют люди, которые не имеют к этому никакого отношения, – к примеру, добропорядочные уроженцы здешних мест, – и я, например, по три раза в неделю слышал от людей, тогда совершенно чужих мне, вопросы: «Как же получается, что ты ничего не продаешь?» Предоставляю тебе судить, насколько приятна повседневная жизнь, когда постоянно замечаешь такое.

Теперь к этому добавилось то, насчет чего я уже решил этим летом, – ведь ты дал мне почувствовать узду, чтобы в моих интересах было примириться с тем и этим, – со своей стороны, дать тебе почувствовать, что, если мне мешают, часто дергая за поводья, я хотел бы оставить поводья в твоих руках, а самому не быть к ним привязанным, иными словами, если я не свободен в частной жизни, то благодарю тебя за это пособие. Короче говоря, это от моей работы (не от моей частной жизни) должно зависеть, держусь ли я на ногах в смысле денег, по крайней мере, если говорить о 150 франках. Подводя итог, я написал в письме от конца января, что не хотел бы сохранять положение в точности таким, как оно было до сих пор, а именно без определенного соглашения.

Чего, однако, я действительно хотел бы – даже очень хотел бы – больше всего остального – это продолжать дальше в том же духе, имея определенную договоренность об отправке работ.

И чтобы это попробовать, я послал бы кое-что к марту.

Ты ответил уклончиво, во всяком случае, ты не написал прямо: Винсент, я признаю такие-то и такие-то жалобы справедливыми и согласен договориться о том, что ты ежемесячно будешь посылать мне рисунки, и можешь считать их эквивалентом 150 франков, которые я обычно посылаю, так что можешь считать эти деньги заработанными. Безусловно, я заметил, что ты попросту не написал ничего подобного.

Что ж, я подумал, что все равно отправлю кое-что к марту и посмотрю, как пойдет дело. Тогда я послал 9 акварелей и 5 рисунков пером, написав тебе, что у меня есть еще 6-й рисунок пером и живописный этюд старой башни, который ты в свое время особенно хотел получить. Но теперь я вижу, что твои выражения остаются такими же расплывчатыми, и мне остается лишь самым решительным образом сказать тебе: так не поступают.

Что касается моих работ, до сих пор ты явно предпочитал, чтобы я ничего не посылал.

Если это все еще так – тогда, надо думать, я недостоин твоего покровительства либо ты слишком высокомерен в отношении моих рисунков.

Я еще не отказался от своего предложения регулярно предоставлять работы. Я говорю о том, что хочу иметь возможность считать эти 150, или сколько там, франков более или менее равноценными тому, что посылаю я, – это все еще сравнительно частное дело, и мы полностью оставляем в стороне вопрос, имеют ли мои работы коммерческую ценность.

Но тогда я отвечаю прежде всего перед теми, от кого не стоит ожидать, что они станут попрекать меня праздной жизнью или безусловно будут рассматривать как «не имеющего НИКАКИХ средств к существованию».

В то же самое время с твоей стороны это признак уверенности в моем будущем, которой я, однако, совершенно точно не попытаюсь добиваться, и повторяю: твое решение не изменит прошлого, я совершенно точно не буду отрицать твою помощь в прошлом и всегда буду высоко ее ценить.

Однако тебе придется совершенно добровольно решить, будут ли продолжаться наши отношения в будущем – скажем, в текущем году.

В конце, однако, заверяю тебя, что если ты не примешь моего предложения о регулярной присылке работ (можешь делать с этими работами что хочешь, независимо от того, занимаешься ты ими или нет, однако я в любом случае настаиваю, чтобы ты время от времени показывал их, как делал уже с самого начала – и, на мой взгляд, правильно), то я продолжу настаивать на отделении. Мне кажется, это вопрос чести: ИЛИ такое изменение, ИЛИ конец. Кланяюсь.