За глупость платят дважды - Саша Фишер

— В подворотню через три дома, — Крамм указал рукой на унылое строение, типичный жилой дом в не самом плохом районе из припортовых. К центру квадратного колодца вела скучная квадратная же арка. Шпатц оглядел мощеный двор, других выходов из него не было. По углам имелось четыре входных двери. И никаких следов недавно вошедших сюда людей.

— И что теперь? — спросил Шпатц.

— Подождем, — Крамм пожал плечами. — Или эти ребята просто шли к одному из них домой, или сюда скоро должен войти кто-то еще...

Крамм облокотился на стену рядом с водосточной трубой. Темнота становилась все гуще, но двор был неплохо освещен светом окон. Некоторое время было тихо, но в какой-то момент скрипнула одна из угловых дверей, потом раздался взрыв смеха, и во двор вышли двое. Не из тех, за которыми они сюда пришли. За приоткрытой дверью слышались звуки множества голосов в сопровождении играющего развеселую мелодию рояля.

— Похоже, мы все-таки кое-что нашли, — тихо проговорил Крамм. Смеющиеся приятели замолчали, вдруг обнаружив, что во дворе кроме них кто-то есть. — Нет-нет! Подождите, не убегайте!

Крамм бросился вперед, увидев, что один из вышедших уже схватился за дверь.

— Мы прилетели из Пелльница по работе, — быстро заговорил Крамм, придерживая того, кто пытался открыть дверь, за рукав. — У вас отличный город, но мы уже готовы выть от тоски! Знаете, до этого мы жили в Билегебене, и сейчас нам ужасно не хватает ночной жизни. Танцев, выпивки, музыки... Судя по звукам, которые я слышу, вы тоже это все понимаете. Мы шли по набережной за веселой компанией и надеялись, что нам удастся с ними познакомится, чтобы вместе выпить или что-то подобное. Я понимаю, что у вас порядки другие, но может быть, мы можем как-то присоединиться к вашему веселью? Мы можем заплатить, показать аусвайсы или...

Крамм говорил торопливо, будто очень волнуясь, и умоляюще смотрел то на одного, то на другого. Шпатц просто стоял рядом и не вмешивался. Наконец горячие уговоры Крамма возымели должный эффект. Тот, что повыше, хлопнул его по плечу и ухмыльнулся.

— Десять марок с каждого, — сказал он. — И я проведу вас внутрь и скажу, что мы знакомы.

— Вы просто наш спаситель! — Крамм просиял и полез в карман за портмоне.

Через минуту они уже спускались по недлинной лестнице в подвальное помещение, полное не очень трезвых людей.

Изначально это место явно не задумывалось как ресторан или рюмочная, можно сказать, оно вообще не очень было для этого приспособлено. Но ценой некоторых вложенных усилий обычный подвал низкими потолками превратился в весьма даже недурной дансинг или что-то подобное. В центре зала стоял рояль, место вокруг него было свободным от столиков, видимо, чуть позже там начинались танцы. Вдоль стен стояли столики, заставленные разномастными бутылками и бокалами. Гостей мужского пола на весь этот подвальчик было около двадцати. Все они были довольно молодыми, во всяком случае никаких седовласых и благообразных герров среди них Шпатц на первый взгляд не заметил. Еще были девушки. Судя по коротким платьям, украшенным перьями и блестками, род их занятий был далек от благонравного. Но время было еще не очень позднее, так что градус откровенности был не особенно высок. Молодой парнишка в белом костюме и прилизанными бриолином волосами терзал клавиши рояля, две девицы в коротких красных платьях не очень громко и не очень талантливо пели что-то про любовь, романтику и свидание при луне. В дальнем конце подвала стоял стол, который, очевидно, выполнял здесь роль барной стойки. Настенные светильники, стилизованные под старинные факела, делали атмосферу этого подвальчика загадочной и в чем-то даже уютной.

— О да! — Крамм устремился к барному столу. — Никогда не думал, что буду радоваться таким простым вещам, как шум и тесная забегаловка с не особенно большим выбором напитков.

— Очень жаль, что здесь не кормят, — Шпатц задержался взглядом на одной из девушек, одиноко подпирающий стену рядом с одним из столиков. Не то, чтобы она была особенно красивой, просто ее лицо было немного растерянным, а пальцы левой руки как-то довольно нервно пытались одернуть подол коротенького блестящего платья. Новенькая? Он подмигнул девушке, она отвела взгляд, и щеки ее слегка покраснели. Шпатц заплатил бармену за два бокала игристого, оставил Крамма болтать с другими любителями запретной веселой жизни и вернулся к девушке. Увидев его, та вздрогнула.

— Добрый вечер, милая фройляйн! — Шпатц снова подмигнул и улыбнулся. — У меня случайно оказался лишний бокал игристого, не составите мне компанию?

— Вы подумали, что я их этих?... — на лице девушки сменилось несколько выражений — смущение, досада, стыд, снова смущение. — Вы не подумайте, я здесь совершенно случайно... Может быть вы приняли меня за...

— Милая фройляйн, я понятия не имею, о чем вы говорите, — Шпатц обезоруживающе улыбнулся и протянул ей один из бокалов. — Ваши убеждения позволяют вам пить игристое?

— Эээ... да... — ответила девушка.

— В таком случае, вот ваш бокал, — Шпатц вложил тонкую стеклянную ножку в пальцы девушки. — Меня зовут Шпатц, и мне просто нужна компания. А вас как зовут, милая фройляйн? Вы можете не отвечать, если хотите сохранить инкогнито.

— Франциска... — губы девушки дрожали.

— Ваше здоровье, фройляйн Франциска, — Шпатц сделал глоток вина. Да уж, вкус его совершенно не соответствовал цене, которую пришлось заплатить. Впрочем, выбирать особо не приходилось. — Если вам не нравится мое общество, я могу оставить вас.

— Нет-нет, — девушка быстро отпила из бокала. — Я просто растерялась. Пожалуйста, не уходите. Вы же... Вам же от меня ничего больше не нужно?

Шпатц подавил смешок и пожал плечами. Ему хотелось пошутить, но он промолчал. Еще обидит ненароком юную фройляйн, чье выражение лица и поведение совершенно не соответствовало ни наряду, ни месту, где она находилась.

— Уверяю вас, со мной вы в абсолютной безопасности, — Шпатц осторожно коснулся своим бокалом ее бокала. Раздался мелодичный звон.

Любая вечеринка развивается по определенным законам. За коротким периодом стартовой неловкости, следует обязательное раскрепощение. Каждый выпитый бокал делает голоса громче, предложения смелее, а танцы — развязнее. Часа через полтора Шпатц осознал, что совершенно не рад тому, что попытался подбодрить фройляйн в синем платье бокалом игристого. После третьего она ни на мгновение не хотела от него отходить. Кажется, что от выпитого ее страх только