Мэрилин Монро - Николай Надеждин

Мэрилин «чистит пёрышки». Фото 1948 года.

Благодаря находке стилистов киностудии «ХХ век Фокс» и, конечно же, собственной интуиции Мэрилин, шатенка от природы, превратилась в блондинку. И тем самым ввела в моду понятие «искусственная блондинка». Миллионы женщин стали перекрашивать волосы в светлые тона. При этом ослепительно белый цвет, присущий блондинкам-альбиноскам, практически не применяется (или применяется очень редко). Мэрилин сделалась объектом подражания – самым популярным цветом волос в 1950-х годах был светлый тон типа «тёмная блондинка». То есть обязательно золотистые или рыжеватые оттенки, заставляющие волосы играть на свету.

Но создание образа блондинки требует определённого умения. У блондинки (природной) не должно быть загара, иначе волосы выглядят выгоревшими, неестественными. И Мэрилин никогда не появлялась на пляже и не загорала в солярии. В жаркой Калифорнии она пряталась от солнца под зонтом, широкополой шляпой, в салоне автомобиля.

И добилась-таки своего! Фотографы очень любили снимать Мэрилин на цветную плёнку, поскольку у неё был изумительный цвет кожи – матово-молочный, с нежными переходами. Мелкие дефекты и морщинки, которые есть у любого человека, Монро тщательно гримировала, накладывая лёгкий слой тонального крема. И получалось то, чем мы любуемся до сих пор, рассматривая её фотографии. А именно женщина-совершенство, эталон женской красоты, яркий пример вечной молодости.

Мэрилин проснулась…

Об этом неудобно рассказывать – и спустя десятилетия после смерти Мэрилин Монро достойна уважения и тактичного, бережного отношения… Но всё же остаются вопросы, ответы на которые интересуют многих почитателей её красоты. Какой она была любовницей? Что ценила в любовных утехах? В чём искала ту гармонию, что делает людей счастливыми?

Избитая истина «женщина любит ушами» применительно к Мэрилин работала на сто процентов. Она не была ненасытной (что противоречит распространённому мнению, будто бы Монро являлась чуть ли не нимфоманкой). Вовсе нет. Её привлекали утончённые ласки и ещё больше – слова. Плебейка по происхождению, она стремилась стать аристократкой если не по социальному положению, то хотя бы в любви. Все, кто был близок с Мэрилин (и кто осмелился об этом рассказать), отмечали, что она чаще принимала ухаживания, чем ухаживала сама. Настоящую страсть Мэрилин испытали только те немногие мужчины, которых она действительно любила, – Джон Кеннеди, Артур Миллер… Кто ещё?

И, конечно же, полной гармонии чувств и желаний она достигла только в отношениях с Миллером. Для Мэрилин очень важно было чувствовать себя обожаемой, королевой во всём. И Миллер, мастер слова, сумел покорить её сердце признаниями, которые (по свидетельству прислуги) никогда не отличались пышностью и многословием. Он говорил скупо, но очень убедительно. И Мэрилин тут же таяла, тут же расцветала…

На этом и остановимся. Пусть её тайны остаются тайнами. Мэрилин это заслужила.

Завтрак в постели.

Её любили. Ею восхищались. Она очень редко оставалась одна. И в то же время была глубоко несчастным человеком – в обычном общечеловеческом смысле.

Неизвестно, что тому причиной: то ли тяжкое детство, то ли природная предрасположенность к выкидышам (такое тоже бывает), но, будучи женщиной крепкой и относительно здоровой (иначе не выжила бы под многолетним воздействием наркотиков и после трёх «неудачных» попыток самоубийства), Мэрилин не могла выносить и родить ребёнка. Впрочем, одна из причин лежит на поверхности. Она в принципе не признавала контрацептивных средств и часто беременела. Она перенесла (задумайтесь только) более трёх десятков абортов! И это лишь случаи, в которых она признавалась сама или о которых стало известно от её любовников и близких друзей. На самом деле абортов могло быть и больше.

Удивительно ли, что измученный хирургическим вмешательством женский организм раз за разом давал тяжёлые сбои? В браке с Миллером у Мэрилин было два выкидыша. И первый очень серьёзный, последствием которого стала операция по прерыванию внематочной беременности.

Каждый выкидыш приводил Мэрилин на грань психического срыва и повергал её в длительную депрессию. Выбираться из пропасти помогал Артур – до тех пор, пока он был рядом. Ушёл Артур, и она… погибла…

Этой женщине необходима была защита – стена, надёжное сильное плечо, советчик и даже судья. Пока Миллер вёл её по жизни, Мэрилин держалась. Но без него стала метаться в поисках замены. Однако это был напрасный труд. Хорошие люди и так наперечёт, а большие таланты – величайшая редкость.

Мэрилин в смятении…

Вечная девочка, нуждающаяся в заботе и защите, – вот кем была Монро в жизни. Возможно, именно поэтому (и, конечно, повинуясь нерастраченному материнскому инстинкту) Мэрилин всегда тянулась к детям. Увидев малышей, она забывала обо всём – опускалась на колени, принималась увлечённо играть с ними, прижимала к себе, целовала, обожала дарить игрушки.

Она тосковала по своим нерождённым детям. И даже придумала себе несуществующую дочь, о которой рассказала подруге Эми Грин. В этой истории нет ни слова правды. И в то же время она глубоко правдива, ибо в этом печальном вымысле сосредоточена тоска Мэрилин, её несбывшаяся надежда на материнское счастье.

А история очень простая. Монро поведала подруге о том, что в 15 лет родила девочку, которую отдала в приют. Отыскать её она не смогла. Вот и весь сказ.

На самом деле дочери у Монро не было. Когда кто-то из биографов решил выяснить обстоятельства этой выдуманной трагедии, он разыскал первого мужа Мэрилин – Джима Дагерти. И тот заявил, что детей у Монро не было и быть не могло – она вышла замуж девственницей…

Подобных выдуманных драм в её жизни хватало – сказывалось богатое воображение Монро. Например, история с отцом, которого Мэрилин отыскала в то время, когда была ещё абсолютно безвестна и бедствовала. Отец якобы посоветовал ей обратиться к адвокату и от встречи с дочерью отказался. А когда был на грани смерти сам, позвал дочь. И Монро вернула ему его же слова, посоветовав обратиться к адвокату.

Этой истории в реальности тоже не было. Отца она никогда не видела. Просто не искала.