Возвращение в небо - Андрей Воронин

очередями срезали спящих бандитов. Эффект внезапности сыграл на руку ребятам Панкрата. В отряде служил совсем молодой офицер – Петя Акимов. Во время боя он выскочил из укрытия и попал на линию огня. Безжалостные пули изрешетили ему живот. Находясь в шоке от боли, парень схватился за вылезающие кишки и стал запихивать их обратно. Ребята подхватили Петра и потащили в укрытие. Нужно было двигаться дальше по маршруту. Петр Акимов выл от боли и умолял ребят добить его, но парни продолжали тащить его на себе… Через два часа изнурительного перехода бойцы обнаружили, что Петр уже не дышит.

Сколько юных талантливых ребят скосила та война. Но почему сейчас, у себя дома, он не ощущал покоя? Почему погибли ни в чем не повинные Игорь и Витя?

День быстро угасал, превращаясь в глубокую пульсирующую тьму. Стараясь отогнать тяжелые мысли и успокоиться, Суворин направился к дому с синей крышей и полинявшей вывеской «Маша и медведи».

Краска на крыше облупилась. Окна, хоть и были застеклены и изнутри закрыты жалюзи, все равно выглядели зловеще. Крыльцо заросло высокой и сочной травой. Стало ясно, что дверь в этот придорожный ресторанчик давно не открывали.

Он взялся рукой за прохладную дверную ручку и потянул на себя. Она неожиданно легко распахнулась, и в нос ударило запахом отсыревшей штукатурки и мышиного помета. И сердце его в этот момент упало куда-то вниз.

На полу, заваленном пустыми банками из-под пива, окурками и какими-то обломками, возле барной стойки, покрытой слоем пыли, виднелись меловые контуры двух обрисованных человеческих фигур.

В глазах Панкрата вспыхнуло нечто, что было страшнее ненависти. Уставившись неподвижным взглядом на контуры, он жадно облизал языком пересохшие губы. Затем резко развернулся и вышел из заброшенного ресторана, в котором когда-то кого-то убили.

Через две минуты его мотоцикл сорвался с места. Теперь Суворин признался себе, чего боится больше всего на свете. Он очень боялся, что никогда не найдет убийц Игоря и Виктора.

У него больше не было времени на раздумья и составление плана действий.

– Вы должны знать, – пробормотал он, вспоминая то, что видел в морге. – Я отомщу! Я отомщу! Будьте покойны, парни.

«Boy Racer» резко набрал скорость до двухсот километров. Теперь он несся в сторону Москвы. Минут через пять мимо него просвистела машина ГИБДД. И пока Суворин осмыслил то, что превысил скорость, она уже умчалась далеко вперед. Тут же забыв об этом, Панкрат сосредоточенно смотрел на разматывающуюся из-под колес дорогу, иногда бросая взгляд на зеркало заднего обзора.

Посмотрев в зеркало очередной раз, Суворин заметил, что его настигает та же самая машина ГИБДД. Скорость ее была ничуть не меньше, чем у его мотоцикла. С включенной мигалкой машина подавала ему сигнал фарами. Панкрат резко сбавил скорость и, свернув к обочине, прижался к ней так, что заднее колесо съехало с асфальта, и остановился. А через минуту, сверкая тормозными огнями, его объехала машина ГИБДД.

Обе передние двери почти одновременно распахнулись, и оттуда вышли два здоровяка: один с погонами младшего лейтенанта, другой – старшего сержанта. На бедре у старшего по званию болталась кобура.

«Пустая», – успокоил себя Панкрат и тут же удивленно заметил, что пустыми были и руки представителей законопорядка на дороге. И хотя он понимал, что превышение скорости не всегда заканчивается заполнением штрафных квитанций, у него все равно неприятно засосало под ложечкой и он напрягся.

– Вы видели ограничительный знак? – вежливо спросил его один из гаишников.

– Нет, – честно признался Суворин, протягивая ему водительские права и регистрационное удостоверение.

Документы были в порядке, и он спокойно смотрел на лейтенанта, который изучал их.

– Садитесь в машину, – неожиданно сказал тот, подняв на Панкрата ничего не выражающие серые глаза и убирая его документы в карман.

– Может быть, договоримся прямо здесь? – широко улыбнулся Панкрат, глядя на лейтенанта ясным взглядом. – Я понимаю, что виноват: без шлема и скорость превысил. Но, как правило, я так не поступаю…

– Вы знаете, сколько мотоциклистов попадает в аварии? Вам лучше сесть в машину, – в голосе инспектора послышались приказные нотки. А взгляд его был устремлен куда-то к горизонту.

Суворин, который был такого же роста, как и младший лейтенант, машинально продолжая улыбаться, какое-то время пытался поймать его взгляд.

«Все дело в превышении скорости, – успокаивал он себя. – Я просто попал в определенное число нарушителей, которых он, несомненно, обязан оштрафовать».

– Боюсь, вам придется проехать с нами, – гибэдэдэшник повысил голос и перевел взгляд на Панкрата.

– Зачем? – улыбка сползла с лица Суворина, и он бросил короткий взгляд на того, что был ниже чином, заметив, как тот напрягся.

– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул старший по званию, красноречивым жестом приглашая «нарушителя» сесть машину.

За всю свою жизнь так и не научившись жить в ладу с интуицией, Панкрат все-таки почувствовал тревожные нотки где-то в районе желудка, которые звенели о том, что «дружеская встреча» подходит к концу. И ему ничего не остается, как выполнить приказ: он представил свое тело, лежавшее в каком-нибудь укромном уголке леса – или…

– А здесь что, следственный отдел? – он больше не хотел сдерживаться. На лице его отразился калейдоскоп сменяющихся чувств.

Руки Суворина в предчувствии схватки покрылись гусиной кожей, и он сжал кулаки. Он судорожно вздохнул, почувствовал, что воздух стал холоднее, и почему-то вспомнил, что уже конец лета. И с какой-то почти волчьей тоской посмотрел на дорогу. Она была пустой и темной, с поворотом метров через пятьдесят, исчезающим за склоном, утыканным мрачными соснами.

И, опередив на долю секунды старшего сержанта, Панкрат ударил первым. Ударил сильно, передав все ожесточение, скопившееся в нем за последние дни. А потом, воспользовавшись тем, что тот, пытаясь отдышаться, вынужден отстать от него, переключился на лейтенанта, в руке которого как по мановению волшебной палочки появился пистолет. Удар с разворота ногой был настолько силен, что лейтенант на несколько секунд потерял контроль над ситуацией. Вытянув вперед травмированную ударом руку, он с изумленно-негодующим выражением проследил взглядом за отлетевшим в сторону пистолетом. А Суворин, ухватив протянутую руку, завернул ее за спину и рывком приподнял вверх. Раздался характерный и неприятный хруст, и младший лейтенант, взвыв от боли, упал на бок, прижимая