Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

должен отправиться в Турцию и не сможет, как следует, доучиться, ему наспех преподали азы латыни, но за четыре года он почти всё забыл.

Сейчас в голове у Влада сидели одни лишь турецкие фразы, поэтому латинские строчки, написанные быстрым, размашистым почерком, виделись ему ничего не значащим сплетением закорючек.

Калчо аккуратно потянулся и взялся двумя пальцами за край письма, которое, казалось, вот-вот выпадет из левой руки раздосадованного юнца, сидящего на троне.

— Я могу прочесть, — сказал писарь.

— Ты? — Влад глянул на него испытующе. — А может, ты сам и сочинил это письмо, и запечатал? Может, не было гонца из Брашова? А?

— Гонец был, — ответил Калчо, но руку от письма убрал.

— И когда же он приезжал?

— Позавчера.

— А семейство Владислава к тому времени уже уехало?

— Да.

— Странно, — Влад покачал головой. — Шлют гонца в пустой дворец, где письмо даже принять некому. Никто ведь не знал, что ты тут окажешься.

— Вот я и говорю, господин, что гонцу было велено тебя дожидаться, — повторил Калчо свои недавние слова.

— Странно, — Влад снова покачал головой. — Что же это за письмо такое важное, которое мне необходимо получить сразу же по приезде?

— Я могу прочесть, — повторил писарь.

— Ладно, читай, — неохотно согласился девятнадцатилетний юнец, ведь делать было нечего. Калчо оказался единственным на всю округу, кто мог прочитать и понять это послание.

Влад повелел своим слугам, чтобы перестали держать того под локти, и с высоты трона протянул писарю документ.

— Так-так... — пробормотал Калчо, уткнувшись в бумагу и пробегая её глазами.

— Что же там написано?

— Тебе пишет Николае из Визакны, господин. Он приглашает тебя приехать в Брашов.

— Николае из Визакны? — Влад пожал плечами. — Я такого не знаю. И зачем мне ехать? Я ведь почти государь! Почему должен ехать я? Это ко мне должны ехать люди из Брашова, а не я к ним. Если я сам к ним поеду, это умаление моей чести. Разве не так? Они смеются надо мной? — это было произнесено уже с тенью гнева, поэтому писарь согнулся в поклоне так, что не стало видно лица:

— Нет, господин. Письмо — вовсе не насмешка.

Влад помолчал немного и спросил:

— А сам этот Николае объясняет, зачем приглашает меня в Брашов?

— Да, — с готовностью ответил Калчо, чуть приподымая голову. — В письме сказано, что тебя приглашают в Брашов, пока там не появился господин Янку из Гуниада...

Писарь называл этого венгра на румынский лад, но Влад сразу понял, о ком речь:

— Янош!? — он вскочил с трона, позабыв все отцовские уроки о спокойствии. — Выходит, Янош жив? Не погиб в Косово? И в Брашове это знают!

— Выходит, да, — тихо проговорил писарь.

— И почему же мне следует приехать к брашовянам раньше, чем этот негодяй Янош?

— Потому что брашовяне хотят заключить с тобой союз, ведь ты теперь новый государь вместо Владислава, а Янош может помешать этому союзу.

— Странно, — в который раз повторил Влад и сел обратно на трон. — С чего это брашовяне так ко мне добры? Они ведь меня не знают. Вот отца моего они знали, но он всё время с ними ругался. Так почему они так обо мне заботятся? Уж точно не в память о нём.

Калчо молчал.

— А может, они думают, — продолжал рассуждать Влад, — что если заключат со мной союз, то турецкая армия, которую я привёл с собой, не пойдёт грабить брашовские земли? Может, именно грабежей опасаются брашовяне? А Яношу всё равно, что турки станут заниматься грабежами. Ему важно, чтобы брашовяне оставались в союзе с Владиславом, потому что Владислав — ставленник Яноша.

Писарь молчал.

— Ехать или нет? — спросил Влад, обращаясь к Войке. — Как думаешь?

Серб пожал плечами:

— Прости, господин, но я ничего не смыслю в этих делах и потому не могу давать советы.

— Что бы я ни решил, надо сочинить им ответ, — задумчиво проговорил Влад и посмотрел на писаря. — Распрямись, Калчо. Хватит прятать от меня глаза. Я хочу спросить тебя и при этом видеть твоё лицо. Пойдёшь ли ты ко мне на службу? Мой отец не успел прибавить тебе жалования, а я прибавлю. Пойдёшь? Грамотный писарь, который ещё и латынь знает, мне нужен.

Калчо как-то странно посмотрел на девятнадцатилетнего юнца, сидящего на троне, и тяжело вздохнул:

— Послужить-то я тебе послужу, господин. Послужу охотно. В память о твоём покойном родителе, хоть он и не прибавил мне жалования. Послужу, сколько бы ни продлилась эта служба.

— Про что ты сейчас говоришь? — насторожился Влад, но прежнего недоверия к писарю уже не чувствовал. — Ты намекаешь на то, что сидеть на троне я буду недолго? Почему?

Калчо снова вздохнул и опять склонился так низко, что не стало видно лица:

— Прости меня, господин. Вначале я сказал тебе неправду. Но теперь скажу всё, как есть.

— Про что?

— Тот гонец, который привёз тебе письмо из Брашова, и тот гонец, который привёз сюда послание для супруги Владислава, это один и тот же человек. Однако гонец просил меня не говорить тебе этого. А уехал он не потому, что испугался турков. Он уехал, потому что испугался тебя. Испугался, что ты как-нибудь узнаешь, что он служит Владиславу и что возит его письма. Ведь если бы ты узнал, то казнил бы этого посланца.

— Почему казнил бы? — не понял Влад, но тут же сам начал рассуждать. — Если оба письма доставил один гонец, значит, Владислав знает о том, что написано в письме для меня, и не возражает против этого. Если б возражал, брашовянам пришлось бы слать другого гонца. А гонец один и тот же. Значит, Владиславу зачем-то нужно, чтобы я приехал в Брашов. Зачем? — этот вопрос был направлен писарю.

Калчо повернул голову чуть боком, посмотрел на Влада исподлобья одним глазом, будто боялся посмотреть обоими, и сказал:

— Я, конечно, простой писарь, а не государственный муж, но за свою жизнь многого наслушался на советах, поэтому есть у меня соображения. И вот думаю я, что отправители сего письма замыслили хитрость. Они хотят, чтобы ты, господин, поехал в Брашов и тем самым остался без турецких