Говорят, под Новый год... - Юлия Монакова

Олег со скучающим видом стоял в прихожей и наблюдал, как она суетливо пытается обуться, не попадая ногами в туфли. Остатки гордости не позволяли Марианне зарыдать, вымаливая прощение, поэтому она решила, что всё-таки уедет. А утро вечера мудренее! Как знать, может, он и сам одумается, поймёт, что ему без неё плохо и скучно… Она воспрянула духом и даже нашла в себе силы выдавить на прощание жалкую улыбку:

– Не держи на меня зла, Олежек… И спасибо тебе за всё.

– Удачи, и с наступающим, – вежливо попрощался он, закрывая за ней дверь.

А я люблю женатого

Ирочка, 26 лет, Санкт-Петербург

– Ну, как тебе здесь нравится? – спросил Артём. Ирочка расцвела благодарной восторженной улыбкой:

– Просто чудесно! Всё такое вкусное, с ума сойти! – и, как бы в доказательство своих слов, она с аппетитом откусила огромный кусок от сочного беляша и отправила себе в рот. Артём по-доброму рассмеялся.

– Какой же ты всё-таки ребёнок… Тебе чрезвычайно легко угодить. Ты всему рада.

Ирочка сияла так, словно находилась в изысканнейшем парижском ресторане, а не в дешёвом кафе самообслуживания в Казани. И дело было даже не в том, что девушка не ела ничего слаще морковки – до этого Артём уже успел показать ей и Чехию, и Испанию, и Италию. Просто Ирочка умела искренне и непосредственно получать удовольствие от жизни.

Впрочем, грех жаловаться – кормили в «Доме чая» и впрямь замечательно. Особенно вкусны были потрясающие татарские пироги и манты. Артём с Ирочкой уплетали за обе щеки, собираясь с силами для того, чтобы продолжить прогулку по историческому центру города.

Вообще-то Артём прилетел в Казань ещё накануне, по делам фирмы. Но с работой он разобрался в первый же день, и целые сутки оставались на развлечения и удовольствия. С раннего утра они с Ирочкой отправились гулять. Посетили мечеть Кул Шариф и Казанский Кремль, затем пешком двинулись по улице Баумана, заходя во все сувенирные магазины подряд. Город был украшен по-новогоднему, и сам напоминал сверкающую ёлочную игрушку. Ирочка сияла, преданно заглядывала Артёму в глаза и ловила каждое его слово. Ему и льстило это безоговорочное обожание, и смешило изрядно. Впрочем, его собственная жена давно не смотрела на него подобными влюблёнными глазами, так что рядом с Ирочкой он чувствовал себя настоящим принцем на белом коне.

«Я от него просто с ума схожу… – думала между тем Ирочка, любуясь лицом Артёма – оно казалось ей самым красивым, самым добрым и одновременно самым мужественным на свете. – Господи, и за что мне такое счастье?»

Счастье, впрочем, было с двойным дном. Совместные путешествия являлись безусловно приятной, но не регулярной составляющей их романа. В основном же они виделись нечасто, по выходным или после работы, и их свидания всегда заканчивались одинаково – Артём возвращался домой, к жене и маленькой дочке. Ирочка дала себе слово не требовать большего и не заводить разговоров о перспективах совместного будущего, но держать его получалось не так-то легко. Её, и без того впечатлительную и эмоциональную натуру, теперь постоянно кидало от эйфории к депрессии. Оставаясь одна, Ирочка с упоением предавалась своим страданиям, сидела на форумах любовниц (да-да, в Интернете были даже такие тематические форумы) и сочиняла упадочные стихи. Старшая сестра Нина, мудрая и проницательная женщина, советовала ей завязывать с сеансами мазохизма, и в красках рисовала всю безрадостность дальнейших отношений с женатым, но Ирочка, чьи щёки розовели лихорадочным румянцем, лишь отмахивалась от этих советов: да плевать! На всё плевать! Наступит завтра или нет, никто не знает, а сегодня она порхает на крыльях любви, и смакует эти мгновения украденного счастья…

Она с детства была такой – наивной, восторженной, порывистой и мечтательной. Нежный цветочек, тургеневская барышня – эти сравнения неизменно шли на ум каждому, кто с ней знакомился. Сёстры рано потеряли родителей – те погибли в автомобильной катастрофе, когда Ирочке было всего пять лет, а Нине тринадцать. Их воспитанием занималась тётка. Сразу же после школы Нина выскочила замуж, у неё появилась собственная семья, начались свои заботы. Поэтому тётка – старая дева, добрейшей души человек – всю энергию воспитания вложила в младшую племянницу. Ирочка росла, окруженная тёткиным вниманием и впитывая её идеалы. Не давай поцелуя без любви, не носи мини-юбки, не делай яркий вульгарный макияж, чтобы не уподобляться падшим женщинам… Дни напролёт Ирочка проводила в мире своих фантазий, обложившись книгами (у тётки была богатая библиотека). А ещё тётка научила её вязать и шить, и в этом деле у Ирочки обнаружились недюжинные способности. Подруги наперегонки заказывали у неё стильные разноцветные свитера, смешные милые вязаные шапочки с помпонами и оригинальные пёстрые шарфы.

Выбор высшего учебного заведения после школы за Ирочку сделала именно тётка. Так девушка оказалась в педагогическом институте, чтобы по окончании его получить диплом учителя младших классов и вернуться в школу – на этот раз в качестве педагога.

Мечтательности и наивности работа у Ирочки не отбила – поскольку она была учительницей у самых маленьких, ей не приходилось иметь дела с трудными неуправляемыми подростками. Детки её боготворили, даже за глаза звали «Ирочкой Васильевной» и готовы были есть с её рук. Она и сама обожала своих малышей, и когда случился первый выпуск, рыдали в голос все – и она, и ученики, и даже их родители.

Конечно, получала она за свою работу сущие копейки, но её учительское жалованье вкупе с тёткиной пенсией позволяло жить если не отлично, то хотя бы нормально. По крайней мере, они никогда не голодали и не сидели затянув пояса. А вот когда тётка внезапно скоропостижно скончалась, то, отплакавшись и проведя все необходимые церемонии, Ирочка с ужасом поняла, что на одну свою зарплату ей просто не выжить. Тут-то и пришлось вспомнить об умении шить и вязать. Если раньше она радовала подружек бесплатно, то теперь стала брать деньги за заказы. Никто не возражал – вещи у неё и впрямь получались отличные, практически дизайнерские.

– Замуж тебе надо, Ирусь, – вздыхала сестра Нина. – Нужен мужчина, который будет обеспечивать семью и заботиться о тебе, носить на руках, любить, ценить и уважать…

– Можно подумать, мужчины за мной просто в очередь устраиваются, – усмехалась Ирочка. – Где же его взять, такого – единственного, любящего и заботливого?

Дожив до двадцати четырёх лет, Ирочка умудрилась остаться невинной как младенец. У неё ни разу не было настоящего парня. В школе мальчики сторонились её из-за пресловутой скромности – их привлекали девочки яркие, раскованные, одетые и накрашенные на грани вульгарности. Правда, в восьмом классе у неё появился поклонник – тихий очкарик Виталик из параллельного класса, но его обожание не льстило, а докучало ей. Он таскался за ней по пятам как привязанный и тоскливо вздыхал. Воспитание не позволяло Ирочке грубо отшить незваного кавалера, и дошло даже до того, что она стала прятаться от Виталика по школьным углам, а завидев его субтильную фигурку издали, тут же удирала.

В педагогическом институте было предсказуемо негусто с мальчиками. На их курсе училось всего два парня, один из которых был практически копией Виталика, а второй – вполне симпатичный – недолго продержался в холостом статусе, так как его быстро прибрала к рукам староста курса, девушка не столько красивая, сколько решительная и боевая.