Тень темной королевы - Раймонд Фейст

— выпалила, обернувшись, Фрейда.

Кузнец поглядел на нее, и когда заговорил, тон его был сдержанным, но было ясно, что он рассердился.

— Добрая женщина, я сказал, что люблю вино, а не пьянство. Я был хорошим отцом и мужем и долгие годы заботился о своих близких. Если я выпивал больше, чем стаканчик в день, это считалось событием. И я был бы благодарен вам, если бы вы не судили о том, о чем ничего не знаете. Кузнецы сделаны из того же материала, что и другие мужчины — и во всем похожи на них.

Фрейда отвернулась. Она слегка покраснела, но не сказала ничего, кроме:

— Огонь слишком сильный. Хлеб засохнет до ужина. — И сделала вид, что разгребает угли, хотя все знали, что это лишнее.

Эрик с минуту смотрел на нее, а потом обратился к Натану:

— Комната готова, сэр.

— И что, вы все собираетесь поместиться в этой крошечной каморке? — необдуманно поинтересовалась Фрейда.

Натан встал, перекинул через левую руку плащ и потянулся за своим дорожным мешком.

— Все? — переспросил он.

— Ну да, дети и ваша жена, о которых вы только что с такой нежностью упомянули.

Натан спокойно ответил, и в голосе его не было дрожи:

— Все умерли. Убиты на Дальнем Береге во время набега пиратов. Я был тогда старшим подмастерьем у ковальмастера барона Толберта в Тьюлане. — Все замолчали, а он продолжал:

— Я спал и проснулся от шума схватки. Я велел моей Марте присмотреть за детьми и побежал в кузницу. Не успел я сделать и двух шагов от дверей людской, как в меня попали две стрелы. — Он показал на плечо, потом — на левое бедро:

— Сюда и сюда. Я потерял сознание. На меня упало еще чье-то тело, и, думаю, только это меня и спасло. Как бы то ни было, когда на следующий день я очнулся, моя жена и дети были мертвы. — Он обвел комнату взглядом. — У нас было четверо детей, три мальчика и девочка. — Он вздохнул. — Маленькая Сара была просто чудо. — Натан замолчал, погрузившись в воспоминания, а потом вдруг воскликнул:

— Проклятие! Это случилось почти двадцать пять лет назад! — Не сказав больше ни слова, он кивнул Мило и пошел к двери.

Фрейда была потрясена. Со слезами на глазах она повернулась к Натану, желая что-то сказать, но кузнец уже вышел из кухни, а она все еще не могла найти слов.

Эрик поглядел ему вслед и перевел взгляд на мать. Впервые в жизни ему стало стыдно за нее, и это было отвратительное ощущение. Розалина смотрела на Фрейду одновременно осуждающе и сочувствующе. Мило, сделав вид, что ничего не замечает, встал из-за стола и направился в погреб.

После долгого молчания Эрик сказал:

— Пожалуй, схожу погляжу, как он устроился. А потом загляну в конюшню. — С этими словами он вышел.

Розалина молчала и старалась не смотреть на Фрейду, чтобы не смущать ее еще больше. Внезапно она услышала, что Фрейда тихонько всхлипывает. В растерянности, не зная, что и подумать, Розалина негромко окликнула ее.

Фрейда обернулась. Щеки ее были мокры от слез, а лицо выражало внутреннюю борьбу, словно она хотела излить какую-то глубоко скрытую боль, но после резкой отповеди уже не могла.

— Что мне еще сделать? — спросила Розалина. Несколько долгих мгновений Фрейда не двигалась, а потом тихо сказала:

— Надо вымыть ягоды. — Голос ее был хриплым. Розалина взялась за рукоять ручного насоса, который Мило с Эриком поставили год назад, чтобы Фрейде больше не надо было таскать воду из колодца. Когда корыто наполнилось, Фрейда неожиданно сказала:

— Всегда оставайся таким милым ребенком, как сейчас, Розалина. В нашем мире и так достаточно горя.

С этими словами она выбежала из кухни, притворившись, что спешит по делам, но Розалина поняла, что ей просто хочется побыть одной. Перепалка с новым кузнецом освободила какие-то чувства, которые Фрейда скрывала, а Розалина не понимала. За свои шестнадцать лет девушка никогда не видела мать Эрика плачущей и, перебирая ягоды, размышляла о том, хорошо это или плохо.

* * *

Вечер оказался спокойным. Всего несколько горожан заскочили в «Шилохвость» пропустить стаканчик, и только один попросил ужин. Эрик, решив оказать Розалине любезность, почистил котел, повесил его над очагом, угли в котором уже едва тлели, и пошел к двери, на прощание помахав Розалине, которая несла четыре кувшина с элемдля четырех подмастерьев, которые в городе считались самыми завидными женихами. Никто из четверых не испытывал к девушке никаких особенных чувств, но из желания покрасоваться перед остальными каждый пытался с ней заигрывать.

Выйдя на улицу, Эрик увидел мать. Она стояла у двери и смотрела в ночное небо, полное звезд. Все три луны уже зашли — редкий случай, — и вид звездного неба действительно стоил того, чтобы им залюбоваться.

— Мама, — тихо сказал Эрик.

— Побудь со мной, — мягко произнесла она, и это была просьба, а не приказ. — В такую же ночь я встретила твоего отца.

Эрик слыхал эту историю и раньше, но понимал, что его мать по-прежнему борется с чем-то, что нахлынуло на нее во время разговора с кузнецом. И хотя он не знал в точности, что происходит, но чувствовал, что ей надо выговориться. Он сел на ступеньки, а Фрейда продолжала стоять.

— Это был его первый приезд в Равенсбург после того, как он получил титул. Его отец умер за два года до этого. Выпив на приеме, устроенном в его честь в Собрании, Отто вышел прогуляться и освежить голову. Он был дерзок тогда и быстро покончил с этикетом, приказав охране и слугам оставить его одного. — Фрейда глядела в ночь, призывая воспоминания. — Я вместе с другими девушками пришла к фонтану, чтобы пококетничать с парнями. — Вспомнив прошлый приезд барона и компанию у фонтана, Эрик подумал, что это старая традиция. — Барон вошел в свет факелов, и мы вдруг почувствовали себя кучкой робких малышей. — Эрик увидел, как сверкнули глаза матери, и уловил отголосок того огня, который покорял сердца мужчин задолго до его появления на свет. — Я испугалась, как и все, но была слишком горда, чтобы это показать. — Она улыбнулась, хотя и невесело, — и годы упали с нее. А Эрик живо представил себе то потрясение, которое испытал подвыпивший барон, увидев у фонтана прекрасную Фрейду. — У него были изысканные манеры, у него был титул, у него было богатство; а еще в нем была какая-то искренность: мальчишка, который так же боится получить отказ, как и другие парни. Ему было двадцать пять, но выглядел он моложе. И все же он увлек меня нежными словами и озорной, но опасной иронией, скрытой в них. Не прошло и часа, как в саду под яблоней я отдалась ему. — Она вздохнула, и Эрик вновь увидел перед собой юную девушку, а не ту несгибаемую женщину, которую знал всю жизнь. — Обо мне болтали всякое, но на самом деле я никогда не знала другого мужчины. А он знал других женщин, потому что действовал уверенно — но он был ласков и нежен. И он любил. — Фрейда взглянула на сына. — В ночи, под звездами, он говорил о любви, но настал день, и я подумала, что больше никогда его не увижу. Я сказала себе: вот еще одна простушка, которая не смогла справиться с чарами дворянина. Но, вопреки всем моим рассуждениям, он приехал ко мне месяц спустя, вечером, один, и лошадь его была вся в пене от быстрой скачки. Закутавшись в широкий плащ, он проскользнул в трактир — а мы как раз готовились к вечернему наплыву, — нашел меня и заставил выйти. Только тогда я узнала, кто скрывался под этим плащом. К моему удивлению, он признался в любви и попросил моей руки. — Фрейда издала горьковатый смешок.