Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - Венди З. Голдман

Несмотря на то что, работа в тяжелой промышленности, а также более квалифицированный труд оплачивались выше, протестовали не только работницы легкой промышленности. Увеличение норм производства, пересмотр шкалы заработной платы, нехватка еды, задержка зарплаты, — все это порождало протестные настроения и среди занятых в тяжелой промышленности. Кратковременные забастовки состоялись на металлургическом заводе в Никополе, на машиностроительном заводе «Красный факел» в Москве, на машиностроительном заводе «Красный Путиловец» в Ленинграде, на шахтах Донбасса, среди докеров в Ленинграде, Архангельске и Одессе, а также на судостроительном заводе в Сормово. На машиностроительном заводе им. Маленкова молодой рабочий, премированный за ударную работу, призвал рабочих к забастовке после того, как были увеличены нормы выработки. Он кратко изложил ситуацию: «После пересмотра норм снизились расценки, а кооперативы ухудшили снабжение, поэтому нужно уходить с завода». Наиболее агрессивно были настроены молодые рабочие. Ударники и партийные активисты часто играли ведущую роль. Когда в 1932 году вступило в действие новое правило неоплаты за производственный брак, у многих рабочих резко сократилась зарплата. Двое рабочих завода «Красный Путиловец» не вышли на работу после того, как были увеличены нормы, и вывесили объявление для второй и третьей смен с призывом не выходить на работу. Рабочие третьей смены также грозились не выходить.

Повышение цен в январе 1932 года стало причиной забастовки в Москве, наиболее обеспеченном продовольствием городе. На заводе строительных материалов рабочие во время обеденного перерыва призывали начать общезаводскую забастовку. Они говорили: «Нам мало платят. Нормы высокие. Шкала заработной платы низкая. Цены растут. За что мы работаем? Что бы мы ни делали, мы полуголодные». Группа рабочих в знак протеста была готова разойтись по домам, но партийные и профсоюзные чиновники убедили ее остаться. Последовали многочисленные «разъяснительные беседы», но они не убеждали рабочих. «Это неправильно. Вы очки нам втираете», — раздавались выкрики. В Донбассе рабочие в ответ на рост цен выступили с антисоветскими лозунгами.

Рабочие отказывались работать и в тех случаях, когда руководство не платило зарплату или не обеспечивало их продовольственными карточками. В 1932 году рабочие «Вишхимзавода», химического завода на Урале, не вышли на работу после того как им не выдали заработную плату На заводе не хватало топлива и сырья, и вероятнее всего директор использовал фонд заработной платы на поддержание производства. Рабочие Мытищинского вагоностроительного завода в Московской области не получили зарплату в ноябре 1932 года. Маляр в отчаянии пошел в партком завода: «Вам нужно отрубить голову. Вы все время пропагандируете, что сейчас у нас так называемые трудности на финансовом фронте, которые нам нужно преодолеть. Я хочу сказать вам, что больше терпеть невозможно. Через 3 месяца поднимется бунт. Я не могу жертвовать собой и жизнью своих детей, я больше не могу терпеть». В 1933 году в Ленинградской области семьдесят рабочих Ижорского машиностроительного завода прекратили работу на три часа, протестуя против того, что они не получали продовольственные карточки или зарплату за три месяца. Рабочие Провского завода в Восточной Сибири объявили «итальянку» (снижение темпа работы) после того, как администрация не выдала продовольственные карточки на муку Рабочие двух цехов прекратили работу на три часа. Когда рабочим стекольной фабрики в Иваново не выплатили зарплату за два месяца, они предъявили ультиматум: «Заплатите нам в течение ближайших 2-х часов или мы разгромим фабрику». После того как в 1932 году на локомотивном заводе «Людиново» в западном регионе была урезана продовольственная норма, рабочие призвали к забастовке. Половину трудового коллектива составляли новые переселенцы, все еще кипевшие злобой по поводу коллективизации. Меньшевики и социалисты-революционеры[13] также вели активную деятельность на заводе, предлагая осудить политику большевиков. Рабочие ремонтного цеха собрались в вагоне поезда и послали небольшую делегацию в другие цеха с целью организовать поддержку забастовки. Первого мая кто-то нацарапал призыв на стене в цеху: «Рабочие! Верните власть Советам!». Это был лозунг, основанный на революционном призыве: «Вся власть Советам!», который был популярен в 1917 году, но впоследствии подрывавший диктатуру партии. Присоединиться к стачке забастовщики призвали рабочих соседней стекольной фабрики. Упреждая забастовку, районный партийный комитет быстро реквизировал и раздал два вагона хлеба. Все же это были временные меры. Местный представитель ВЦСПС отметил, что рабочие не получали хлеба и сахара в июне, и ситуация с продовольствием продолжала оставаться весьма угрожающей.

Вся история трудовых отношений до сих пор скрыта в архивах НКВД и партии. Разрозненные данные, собранные в этой книге, позволяют предположить, что протестовали не только занятые в скудно финансируемой текстильной промышленности, с низкой оплатой труда, рабочие протесты происходили повсеместно: и в тяжелой, и в легкой промышленности, в Москве и Ленинграде, на дальних стройках и шахтах. Новые рабочие, приезжавшие в города из деревень, рабочие старшего возраста, высококвалифицированные и малоквалифицированные, женщины — все участвовали в протестах. Последние характеризовались кратковременностью, спонтанностью, но были действенны, поскольку руководство и чиновники немедленно на них реагировали. Чудесным образом выплачивалась зарплата, задерживаемая недели и месяцы; немедленно доставлялись продукты в магазины. Эти срочные меры были эффективными при подавлении протестов, но не меняли принципиально ситуации. Хотя в середине 1930-х годов положение рабочих улучшилось, к концу 1930-х годов оно снова стало ухудшаться, поскольку страна начала готовиться к войне.

Напряжение, созданное индустриализацией, не только подорвало доверие рабочих к партии, но и стало причиной разногласий в ее рядах. Занимавшие руководящие посты бывшие оппозиционеры, потрясенные голодом и страданиями людей в городах и деревнях, обсуждали альтернативы сталинскому руководству и политике. Рядовым членам партии становилось все сложнее поддерживать курс партии. Рабочие-коммунисты испытывали те же трудности, что и беспартийные. Например, секретарь партийной ячейки и другие члены партии вместе с рабочими металлургического завода им. Петровского, страдали от недоедания. Рабочие — члены партии чаще относились с сочувствием к жалобам своих товарищей, чем к партийной политике. Многие рабочие, имевшие родственников в деревнях, осуждали коллективизацию за дефицит продовольствия и отвергали лозунги партийной пропаганды о процветания на селе. Старейший рабочий машиностроительного завода «Компрессор» в Москве, член партии с тридцатилетним стажем сердито спросил на собрании: «Почему в 1924 году у нас была вкусная еда и одежда, а сейчас ничего нет?» Другой, старший по возрасту рабочий ответил, открыто осуждая коллективизацию: «Здесь плохо с продовольствием, и я думаю, причиной этого является коллективизация крестьянства. Колхозы не выполняют требований по производству продуктов. Если бы каждый крестьянин мог вырастить больше скота, то могло бы быть больше мяса и других сельскохозяйственных продуктов на рынках». Кандидат в члены партии и рабочий фабрики им. 1905 года также заявил, что отсутствие продуктов в городах связано с трудностями коллективизации. «Предположим, сейчас нет военного коммунизма, — сказал он, ссылаясь на политику большевиков, которые принудительно конфисковали зерно во время Гражданской войны, — но крестьян и колхозников грабят хуже, чем при военном коммунизме». Хотя руководители партии и ожидали подобных чувств со стороны «отсталых» переселенцев из деревни, эти настроения были широко распространены среди партийных и беспартийных рабочих, которые постоянно общались со своими родственниками на селе и приносили новости на заводы.