Черный Маг Императора 12 - Александр Герда

— Как угодно, — не стал настаивать Лука Миронович.

— До свидания, — я отключил телефон, сунул его в карман и потопал в класс.

Сегодня у меня первым уроком менталистика, и я опаздывал уже почти на четверть часа. Как только я зашел в класс, то первым делом отыскал глазами Шуйского. На его бледном лице играла улыбка.

Естественно, он знал, где я только что был, и почему опоздал, поэтому как только он поймал мой взгляд, тут же весело подмигнул мне. Вот сучонок! Ну погоди, дорогой, дай срок. Обещаю, я сотру с твоей рожи эту гаденькую улыбочку.

— Надо же, нас осчастливил своим появлением сам Темников! — воскликнул Бобоедов и улыбнулся. — Надо будет записать это событие в летопись «Китежа».

По классу прокатилась волна смешков, но сегодня их было меньше, чем обычно в подобных ситуациях. Уверен на сто процентов, все знали почему я опоздал и некоторые решили воздержаться от бурной радости.

— Прошу прощения, Кузьма Семенович, — извинился я. — Разрешите занять свое место?

— Конечно разрешу, только для начала ответь на вопрос, который я только что задал всему классу. Почему-то он вызвал трудности у ребят.

Блин, Горох не может без своих загадок. Мало мне их на индивидуальных занятиях было…

— Как разрезать торт на восемь частей, сделав при этом три надреза? — продолжил тем временем Бобоедов, и его улыбка стала еще шире.

Так. Значит… Делаем раз… Два… А как быть с третьим надрезом? Ага!

— Нужно сначала разрезать его крест-накрест и получится четыре куска, затем сделать последний разрез и разделить торт на две половины — верхнюю и нижнюю, — сказал я. — Получим восемь частей.

— Неплохо, быстро справился, — кивнул Кузьма Семенович, и по его лицу было видно, что он мной доволен. — Ах… Ну да… Как же я мог забыть? Ты уже у нас крупный специалист по тортикам!

Новая волна смешков. Теперь их было чуть больше.

— Ладно, проходи на свое место, — разрешил Горох. — После занятий подойдешь ко мне.

Задачка оказалась самым интересным из того, что было на уроке. Все остальное время Бобоедов выяснял насколько хорошо мы продвинулись в изучении Барьера. Почему-то переживал, что за лето заклинание, которое он считал самым важным, вылетит из наших голов.

Ко мне это не относилось, хотя для вида преподаватель проверил и меня, когда дошла моя очередь. Думаю, он это сделал просто ради того, чтобы не было лишних вопросов у остальных. Меня и так считали одним из его любимых учеников из-за того, что он проводит со мной индивидуальные занятия. Самое интересное, при этом никто не замечает, что и спрашивает с меня он больше, чем с остальных.

Я подошел к нему после урока и выяснилось, что он хотел поговорить насчет графика наших с ним занятий. Оказалось, Орлов его попросил об этом, чтобы у меня нашлось время для работы с Эмиром Михайловичем Голиковым.

Ну и обрадовал, что начиная со следующего занятия мне нужно приносить с собой все монеты. Учитывая то, что в прошлом году мы с ним остановились на тысяче, а их там всего было две тысячи сто…

Похоже мне нужно запланировать в ближайшее время пару ночных походов в Тенедом, чтобы не слишком сильно огорчить Гороха своими ошибками. Интересно, что он еще придумает, после того как я справлюсь с этой задачей?

Все остальное у меня уже получалось довольно сносно. Я даже мог разборчиво писать обеими руками сразу. Правда пока только печатными буквами, но это неважно, главное, что в принципе получалось.

Уроки сегодня тянулись ужасно медленно, я с трудом дотерпел до обеда. Я старался не обращать внимания на столы, которые были заняты коалицией Шуйского. Мне было достаточно лишь одного взгляда в сторону Лизуновых, и я сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях. Теперь они смотрели на меня с каким-то вызовом, будто хотели спросить, чем я могу ответить. Даже не сомневайтесь, вы у меня запомните этот день надолго.

Нарышкин понимал, что у меня настроение сегодня не самое лучшее, поэтому все время пытался как-то подбодрить.

— Если Громов пообещал тебе помочь, то вообще не понимаю, чего ты переживаешь, — сказал он, когда мы вышли на послеобеденную прогулку по парку. Дождь к этому времени давно уже закончился, так что хотелось немного развеяться.

— Да я и не переживаю, — соврал я. — Просто настроение хреновое, вот и все. Слушай, Леха, у меня к тебе дело, кстати. Нужна твоя помощь.

— Внимательно тебя слушаю, — оживился он, обрадовавшись тому, что я перестал отмалчиваться.

— Мне в четверг нужен вертолет. Можешь попросить отца это устроить?

— Без проблем, — пожал плечами Нарышкин. — Для тебя он хоть три вертолета пригонит, если нужно. Зачем он тебе понадобился?

— Нужно смотаться в Москву на денек вместе с Лазаревой. Там с ней одна история неприятная получилась, — сказал я и рассказал ему про претензию Карачарова.

— Слышал о нем, — кивнул княжич, после того как я закончил.

— Надеюсь, что-то хорошее?

— Всякое разное, — ответил он. — Ты с ним поосторожнее, Макс. Я лично с ним не знаком, но отец его фамилию несколько раз упоминал. Точно не помню в какой связи. По-моему, что-то с черным рынком артефактов было связано. Он вроде бы даже контролирует какую-то его часть.

Вот так даже? Странно, что Лазарева мне об этом ничего не говорила. Хотя, может быть, она и не знает всего. Она же все-таки не князь Нарышкин.

— Слушай, у меня появилась идея… Давай и я с тобой полечу в Москву? — предложил он. — Орлов, конечно, не любит, когда школу пропускают, но один день можно. Самое главное, чтобы родители в курсе были. Я батю попрошу, он на денек меня прикроет, когда я скажу, что тебе помочь нужно.

— Тебе-то это зачем? — спросил я. — Просто прокатиться?

— Делать мне нечего, просто так в Москву кататься. У меня сейчас столько уроков, что я и так до ночи их учу, — нахмурился Нарышкин. — Дело в другом. Если Карачаров тебя вместе со мной увидит, то больше шансов, что ему в голову всякие дурные мысли не станут лезть.

— Какие это, например?

— Да мало ли какие… Может быть, и не к тебе именно, а к Полине.